Адриан еще раз окинул придирчивым взглядом свой облик в напольном зеркале и, кивнув, вышел из комнаты. Снаружи уже ждали его эльфы. Сейчас из-за одинаковых причесок и похожего кроя одеяний светлых тонов они смотрелись непривычно, да и свое отражение в зеркале казалось Адриану немного чужим. Халдир оглядел наряд некроманта и, сверкнув глазами, одобрительно кивнул. А вот Леголас был слегка бледен и держался скованно. Губы Адриана сами собой сложились в ехидную полуулыбку. Он вспомнил, о чем его просил эльф перед тем, как оставить обустраиваться в комнате.
- Адриан, – глубоко вздохнув, серьезно начал Леголас свою просьбу. – Я понимаю, что не имею никакого права просить тебя об этом…
- Та-а-ак, – протянул некромант, когда эльф замялся и замолчал. – Многообещающее начало. Что же ты? Продолжай, я внимательно слушаю.
Адриан был раздражен. Нет, даже не так. Он тихо и медленно впадал в холодное бешенство. Началось все еще с просьбы-ультиматума белого мага, потом добавили свое и надругательство над его волосами (нет, вышло, наверно, даже красиво, но вот сам факт того, что именно означает эта прическа…), косые взгляды, которые постоянно кидали на него эльфы сопровождения и немногочисленные встречные, подколки Гимли, непередаваемое выражение лиц Арагорна и Митрандира… А ведь вечер еще даже начаться не успел!
- Ты не мог бы не грубить сегодня моему отцу? – почти прошептал Леголас, совсем стушевавшись. – Я понимаю, ты зол и вполне имеешь право на это, но…
- Подожди, что? – приподняв бровь, перебил его некромант, глядя на мнущегося эльфа с веселой насмешкой. – Грубить? Я? Ты меня, случайно, ни с кем не перепутал?
- Я…
- Нет уж, дай мне закончить. Мы с тобой сколько общаемся? Несколько месяцев, кажется? И что, за все это время я хоть кому-нибудь нагрубил в твоем присутствии? Молчишь? И правильно. Так вот, можешь не беспокоиться: я никогда не опускаюсь до вульгарного хамства и сегодня начинать не собираюсь.
- Прости, но просто у тебя сейчас такой вид. И до этого ты грозился отомстить, вот я и подумал…
- Что именно ты подумал, я уже слышал, – хмыкнув, кивнул некромант. – Надеюсь, мой ответ развеял твои опасения.
Вид эльфа говорил об обратном, но Адриан предпочел этого не заметить.
- А, кстати, – вдруг, оживившись, спросил он. – А кто у нас папа?
- А ты еще не знаешь? – недоуменно нахмурился Леголас. – Трандуил, правитель здешних земель. Вы с ним сегодня уже общались.
- Так ты у нас представитель “золотой молодежи”, ко всему прочему?
- Ко всему, это к чему? – подозрительно сощурился Леголас.
- Ну вот ко всему этому, эльфийскому, – Адриан помахал рукой перед эльфом.
- Да чем тебе так эльфы не угодили?! – наконец, не выдержав, взорвался Леголас. – Ты готов общаться со всеми – гномами, людьми, полуросликами – но только не со мной! Почему?! Чем мы, эльфы, хуже?!
- Вы не хуже, – помолчав, ответил Адриан. Он спокойно смотрел в пышущее яростным румянцем лицо Леголаса, растеряв свою веселость, потому что тема разговора не располагала к шуткам и ерничеству. – Вы просто другие. Гномы и хоббиты, может, тоже, но они хотя бы не считают себя центром мироздания и венцом творения, одним своим присутствием способным осчастливить всех окружающих.
- Я тоже так не считаю, – горько сказал Леголас. Сейчас, после вспышки, он чувствовал ужасную усталость и опустошенность. – Если ты еще не заметил.
- Я заметил, – мягко кивнул Адриан. – Ты стараешься относиться ко всем окружающим ровно и не ставить себя выше. Но это все равно прорывается. На подсознательном уровне. И вас, эльфов, можно понять: вы почти бессмертны, нечеловечески красивы, замечательно развиты, сильны, за столетия развили свой интеллект и багаж знаний настолько, что мысли короткоживущих вполне могут показаться детским лепетом. Вас можно понять. Но вот сближаться не стоит.
- Но почему? – настойчивость в голосе Леголаса усилилась. – Да, может это и так, я не знаю: я не могу посмотреть на себя со стороны. Но неужели такой, как я, не заслуживает любви? Ответа на свои чувства? Неужели, это единственная причина, почему ты не можешь…
- Я не люблю эльфов с детства, – не дав ему закончить, сказал Адриан. – Моя мать… она была молоденькой дурочкой. Да и какие мозги могут быть у деревенской девчонки семнадцати лет? И тут, словно в сказке, на постой в дом просится одинокий путник. Уверен, если бы не случилась столь сильная гроза – старики рассказывали, что никогда в жизни не видели ничего подобного ни до, ни после – то светлорожденный никогда в жизни бы не заинтересовался скромной деревенькой в двадцать дворов. Но обстоятельства сложились так, как сложились. Наутро, как распогодилось, эльф продолжил свой путь, а через девять месяцев родился я.
Глаза Леголаса пораженно распахнулись, и некромант, криво усмехнувшись, кивнул:
- Ты должен был заметить: уши выдают примесь чужой крови. Обычно я стараюсь носить распущенные волосы, но эти ваши дурацкие косички…
- Но почему ты тогда так…
- А сам не догадываешься? – усмешка стала откровенно горькой. – Вы, эльфы, не увидели бы в данной ситуации ничего трагичного. Подумаешь, ребенок? А моя мать устала слушать шепотки за спиной, устала терпеть насмешки селян и нотации и поучения родителей и сестер с братьями и удавилась. А я остался. Со мной не общались сверстники: как же, байстрюк и нелюдь в одном флаконе; меня тихо ненавидели дома: мать, несмотря ни на что, была любимицей отца, и ее смерть он повесил на меня. Так проще.
- Но я не думаю, что эльф стал бы соблазнять девушку, – пробормотал Леголас. – Это как-то…
- Дико? – хмыкнув, кивнул Адриан. – А кто говорит, что речь шла о соблазнении? Скорее, она сама навязалась. А он просто не стал отказываться от того, что само идет в руки, не задумавшись о последствиях. Хотя, действительно, какое ему может быть дело до какой-то сельской дурехи? Кто он и кто эти люди?
- Но почему ты тогда во всем этом винишь эльфов? – справедливо спросил Леголас. – На его месте мог быть любой человек. Какой-нибудь аристократ, просто богатый купец или зажиточный горожанин.
- Не знаю, – пожал плечами Адриан. – Потому что тогда бы ее просто срочно выдали замуж, и никто слова бы не сказал, ведь ребенок гарантированно был бы человеком? Или потому, что она, хоть и дура, но была воспитана в строгости и не кинулась бы в постель к первому встречному, если бы не его “неземная красота”? Или потому что клеймо нелюдя куда вернее закрыло мне доступ в общество? Причин много, нельзя выделить какую-то одну. И я не виню эльфов. Я не бросаюсь на вас с кулаками, не подстраиваю пакости, даже общаюсь, как видишь, – он кивнул, как бы намекая, что сейчас-то они вполне нормально разговаривают. – Но мне кажется, что мы слишком по-разному смотрим на жизнь, чтобы сближаться дальше. Ты уже мой друг, я этого не отрицаю, но этого достаточно.