Вот кто-то с хрустом наступил ей на откинутую в сторону кисть — кости треснули! Кто-то ударил по развернутой ступне, на излом. Кто-то прыгнул на грудь, ударил в плечо, пнул в лицо, раздавил ей почки. Тела, ноги, сапоги замельтешили, замельтешили, и брызги крови, а также выдранных стальными набойками кусочков кожи Катрины, забрызгали все вокруг.
Наконец все кончилось. Отступив, охранники замерли. Отвернулись. Смотреть на то, что осталось внутри их тесного круга, было действительно страшно. В огромной кровавой луже перед рослыми, крепкими мужиками лежало то, что пятью минутами ранее называлось Катриной-Бетой, красавицей-агнаткой.
Регенерация как подготовка к продаже
Кластер Седан. ИЦ AT № 166. Медицинский блок. Палата предварительного осмотра
Как только подкова от сапога врезалась в ребра Катрины, сотни сигналов метнулись по нейронным цепям в ее череп. Шунт заполнился байтами информации, вопящими от боли и разрушении, и в долю мгновения, столь краткую, что невозможно моргнуть, вошел в соединение с СИНК. Неизвестный оператор, все это время неотрывно следивший за состоянием девушки, резко развернулся и впился глазами в контрольные мониторы. Еще через мгновение, рука его потянулась к трубке видеофона. Через секунду вопящий зуммер тревоги разбудил еще одно СУЩЕСТВО. Сигналы боли понеслись далее, а тело Катрины тем временем стремительно превращалось в фарш…
Тридцать минут спустя Катрина-Бета пребывала в медблоке, в палате предварительного осмотра. Сикх Артели, находясь в своем кабинете, внимательно следил за монитором, в который передавался сигнал из «предвариловки». На экране, облаченный в белое хирург 166-го индустриального центра доктор Юма тщательно водил окровавленным детектором по стройному, но сильно изувеченному телу, что распростерлось перед ним на досмотровом столе.
— Ну что я могу сказать тебе, Шайрон? — произнес наконец доктор, отбросив детектор в сторону и протирая руки гигиенической салфеткой, — ребятки твои опять перестарались, а нам с тобой как всегда разгребать. Как говорится в одном анекдоте, пациент скорее мертв, чем жив. Детектор фиксирует многочисленные разрывы тканей, внутренние кровотечения. Сломаны ребра, ключица, кисть правой руки разбита просто в пасту. Сотрясение мозга, микротрещина в височной и затылочной частях черепа. Про мелочи типа раздробленной челюсти и выбитых зубов я вообще молчу.
— Слушай, ты мне мозги не пудри, — процедил Артели сквозь зубы. — Она выживет или нет?
— Нет, конечно.
— Дьявол! — знаток женских поз со злостью стиснул кулаки.
— Знаешь, шеф, — продолжил он как ни в чем не бывало, — я закрыл раны санитарным герметиком и вколол ей стимулятор. Сейчас кровотечение остановлено, а сердце работает. Однако повреждения внутренних органов слишком велики и больше пары часов без спецоборудования или скоропеев она не протянет. Эту шлюху зовут Катрина-Бета — так, кажется? По ней нужно принимать решение, — Юма демонстративно провел большим пальцем себе по шее. — Что скажешь?
Увидев жест доктора, шеф Артели замысловато выругался. А господин Юма внимательно посмотрел на своего босса. Коммерческий директор в общении с персоналом был очень спокойным и довольным жизнью человеком, но вот сейчас казался явно взволнованным.
«Что самое интересное, — подумал вдруг док, — наш шеф вроде бы взволнован сильнее, чем следовало бы в такой ситуации».
Да, одна из наложниц оказала попытку сопротивления, пытаясь избежать изнасилования. Да охранники забили ее до смерти, ну и что?
Ситуация нештатная, спору нет. Но разве это повод для столь сильных волнений у начальника Высшей школы наложниц с десятками тысяч «изделий»? Однозначно — нет.
Из пачки, что лежала прямо на досмотровом столе рядом с полутрупом девушки, доктор не спеша достал тонкую сигарету с наркотической пастой.
Щелкнул зажигалкой, затянулся. Они с Артели работали вместе уже больше чем полета лет и знали друг друга хорошо. Поэтому Юма, вглядевшись в лицо начальника, спросил о своих сомнениях прямо:
— Ты чего так нервничаешь, Шайрон? Это ведь всего лишь агнатка. Ну, сдохла. Что с того?
— Почему волнуюсь? — переспросил Артели растерянно. Глаза его забегали. — Не знаю, не знаю. Думаю, причин у меня достаточно. Что теперь делать с этой дурой? Вариантов два. Первый — стирание и утилизация, а второй, — он с какой-то надеждой посмотрел на доктора — сохранить ей жизнь и списать к военным как дисквалифицированную.