Свои репетиции Завадский проводил по ночам, и Уланова приносила ему поесть. Потом Галина Сергеевна заболела брюшным тифом, и Завадский ее выхаживал. Достал для нее шоколад, еще какие-то дефицитные продукты, и «Галя встала, как Джульетта из гроба» (это его слова).
В Москве после войны они жили в разных квартирах: он – с мамой на улице Горького, а она с 1952 года – в знаменитой высотке на Котельнической набережной. Этот дом стал одним из символов столицы. В нем жили многие известные люди – приятельница Улановой Фаина Раневская, балерина Раиса Стручкова, Наталья Сац, актрисы Клара Лучко и Нонна Мордюкова, Лидия Смирнова, Людмила Зыкина, Константин Паустовский, генералы, ученые, чиновники.
«Мы жили врозь не потому, что нам было неинтересно друг с другом, а наоборот, два творческих человека только так, на мой взгляд, и могут существовать, – пишет Уланова. – Он приходил ко мне, чтобы отдохнуть. Мы даже мало разговаривали – он просто садился в кресло и долго смотрел. Ему было достаточно лишь моего присутствия, потому что наша жизнь состояла из его работы и моей работы».
Их брак продлился десять лет, но всю жизнь они относились друг к другу с нежностью.
Театральный критик Борис Поюровский оставил такие воспоминания: «В 1976 году я был дома у Завадского. Дел особых не было, мы просто говорили о том о сем, и вдруг зазвонил телефон. Он взял трубку:
– Да, Галюша, конечно, сейчас же буду.
И на моих глазах уставший, больной человек преобразился. Он сказал:
– Мы договорим с вами в другой раз, хорошо? Сейчас я должен срочно ехать к Галине Сергеевне.
С этой минуты он не ходил – он порхал. Нарядно оделся, вышел на улицу, быстро поймал такси и счастливый как мальчишка умчался к ней. Таким красивым, элегантным, взволнованным я и запомнил Юрия Александровича».
Галина Сергеевна ездила на фронт с концертными бригадами, часто бывала в госпиталях. Однажды ей написала письмо медсестра по фамилии Полякова. Женщина с благодарностью напомнила об одном концерте: сначала балерина выступала перед ходячими больными, но оставались еще тяжелораненые, которые сами не могли прийти на концерт, и Полякова попросила Галину зайти к ним в палату, чтобы они могли ощутить ее присутствие. И она подходила к койкам, разговаривала с бойцами, для каждого находила теплые слова. А потом встала в узком пространстве между койками и, что-то напевая, исполнила какие-то простенькие балетные движения. «Это было магическое действие, которое я не могу забыть до сих пор. Благодарю вас и от себя, и от имени всех тех бойцов, которых вы тогда поддержали своим искусством».
Сама Уланова призналась, что во время войны думала, что как балерина скоро умрет. Война казалась бесконечной. Но война закончилась, и в победном 1945-м Галина Уланова получила роскошный подарок. После триумфа балета «Ромео и Джульетта» (он был поставлен в 1940-м) композитор Сергей Прокофьев спросил ее:
– А что бы вы хотели еще станцевать? Что написать для вас?
– Я бы хотела станцевать Снегурочку, – ответила Уланова.
– Ну, нет! В этой теме уже все сказал Римский-Корсаков. Знаете что? Я напишу для вас «Золушку».
Премьера «Золушки» состоялась 21 ноября 1945 года, поставил балет Ростислав Захаров. Так случилось, что премьеру станцевала Ольга Лепешинская, но музыку к этому балету Прокофьев написал именно для Улановой, и потом она блистала в нем.
На спектаклях Улановой можно было увидеть все созвездие творческой интеллигенции – в зале были Раневская, Ахматова, Пастернак, Рихтер. На спектакли Улановой ходили Сергей Эйзенштейн, Ангелина Степанова, Алла Тарасова… В Большом театре Уланова начала танцевать в 35 лет – возраст для балерины серьезный, но Галина Сергеевна умно распорядилась своей карьерой. В Москве она перестала танцевать «Лебединое озеро», а на вопрос почему, отвечала: «Я не могу танцевать хуже, чем Уланова».
Насколько она была требовательна к себе, подтверждает один забавный случай. Однажды Раневская после спектакля сказала балерине:
– Галя, ты сегодня была особенно гениальна.
На что последовал ответ:
– Милый Фей, – так она шутя называла Фаину Георгиевну, – не надо, не надо ничего говорить. Я знаю, что я провалилась.
И Раневская обронила:
– Боже мой, балет – это каторга в цветах.
Могу подтвердить, что это действительно так.
В своем московском репертуаре Уланова оставила «Бахчисарайский фонтан», «Жизель», «Ромео и Джульетту», «Шопениану», но готовила и новые партии, например китаянку Тао Хоа в балете «Красный мак». Она много гастролировала по стране, исполняла концертные номера, среди которых выделялся «Умирающий лебедь» Сен-Санса. Уланова – одна из немногих балерин, чей «Лебедь» вошел в историю, ее исполнение было пронзительным и трогательным.