«Как так, если JEVEX закрыт?» — спросил Хант, скорее для того, чтобы проверить, насколько Мюррей осведомлен и честен ли он.
«Черт, откуда мне знать? Я не техник. Он не полностью закрыт — не знаю почему. Есть люди, которые могут подключиться к нему, или те, кто смотрит в другую сторону, если цена подходящая. Понимаете?»
«Как это связано с Баумером?» — спросил Каллен.
«Он — ключевое слово. Он подсел вскоре после того, как приехал сюда. Есть такой клуб, своего рода эксклюзивный, известный как «Гондола». Там есть кабинки на заднем дворе, о которых узнаешь только при наличии связей. Он ходит туда все время».
«Где это место?» — спросил Каллен.
«Не так уж и далеко. Пять или шесть кварталов».
«Вы можете нас провести? Никто не собирается это место обыскивать. Мы просто хотим посмотреть, есть ли там Баумер».
Мюррей покачал головой. «Чёрт, кем я, по-твоему, являюсь? Я просто парень, который добрался до этой планеты попутчиком».
«Но у вас есть контакты», — сказал Хант. «Вы знаете кого-то, кто может? Это срочно, Мюррей».
«Может быть… Мне придется сделать несколько звонков».
«Тогда начинайте их делать».
«Что я должен им сказать? Почему они должны быть заинтересованы в том, чтобы помочь вам?»
«Если они этого не сделают, это может стать концом их деятельности».
«Дайте мне несколько минут». Мюррей подошел к панели связи и сел.
Хант с любопытством посмотрел на Каллена. «Так как же Баумеру удалось так быстро получить связи?» — размышлял он. «Из того, что говорит Мюррей, он только что прибыл».
«Они дали ему халяву в качестве приманки», — сказал Каллен. «Завели себе ручного террана внутри PAC».
Хант медленно кивнул. Все начинало обретать смысл. Баумера с самого начала определили как потенциального наркомана. Вот как они его контролировали. Так что, по крайней мере, это ответило на один из вопросов в списке Ханта. Он с тревогой посмотрел на Мюррея, который набирал код на сенсорной панели. Мотивация Баумера не была аспектом всего этого, который особенно беспокоил Ханта в тот момент.
В PAC Данчеккер и Шилохин задавали дополнительные вопросы Никси, которая была подключена к VISAR. Никси позволяла VISAR отслеживать ее мыслительные процессы и воспоминания, пока она их описывала.
«Вы утверждаете, что в этом мире, откуда вы себя выдаете, не было никаких гаджетов, какими мы их знаем, кроме простых орудий?» — спросил Шилохин. «Никаких машин, даже элементарных?»
«Невозможно было собрать части, которые могли бы работать так, как они работают здесь», — ответила Никси. Она сделала беспомощный жест. «Как мне это объяснить?» Она выставила предплечье, чтобы указать на Шилохин. «Если вещь такая длинная, может быть, вот так, то она другая, когда идет вот так». Она повернула руку горизонтально под прямым углом. «И в течение всего дня все тоже меняется, даже не двигаясь. Но в этом мире ничто не имеет значения. Все всегда одинаково. Везде есть эта магическая закономерность, и невозможные вещи становятся возможными». Она вопросительно посмотрела с одного на другого.
«Изображения соответствуют физике, в которой относительные размеры объекта, а следовательно, и его форма, не являются инвариантными относительно его состояния движения», — интерпретировал VISAR, анализируя изображения в уме Никси. «Поэтому было невозможно построить механизмы, части которых двигались бы свободно при любых условиях. Изменения с направленной ориентацией и регулярный, наложенный суточный цикл можно понимать как вторичные эффекты, вызванные вращением планет».
«Значит, мы на планете», — заключил Шилохин.
«Похоже, так оно и есть», — согласился ВИСАР.
Данчеккер подался вперед и потер лоб. «Возможно, я путаю. Как вращается планета? Я думал, мы уже установили ранее, что вращение неизвестно по какой-то причине. Разве представление о вращающихся объектах не считалось чем-то мистическим — мыслимым как идеал, но недостижимым на практике?»
«Не совсем», — ответил VISAR. «Неограниченное вращение было достаточно распространенным. Материя удлинялась в направлении движения. Так, например, брошенная в воздух палка, вращаясь вокруг своего центра, превращалась в два клина, соединенных вершинами. Движущиеся предметы меняли свои размеры. Поэтому не существовало эффективного способа соединения неподвижных и движущихся частей таким образом, который необходим для создания машин. Они даже не могли заставить работать оси и подшипники».
Данчеккер снова откинулся на спинку стула, озадаченный. «Самое удивительное, что она, похоже, не способна это придумать», — размышлял он. «Ее понимание даже элементарных принципов механики практически отсутствует».