Данчеккер повернулся к Шилохину и небрежно махнул рукой.
«На самом деле, я бы даже сказал, что, по-моему, у нас есть ответ на всю проблему Гарута. При отключенном JEVEX решение — это то, что я всегда поддерживал: время и терпение. Давайте забудем все фантазии о неизвестных мирах в других частях вселенной и сосредоточимся на реальных фантазиях — простите за противоречие. Это все, о чем нам сейчас нужно беспокоиться».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Обвиняемых привели в простой, но внушительный зал суда с ярусными сиденьями напротив скамьи, где сидел Верховный судья, а по бокам сидели судьи низшего ранга, ученые и советники. С одной стороны пространства перед скамьей Ганс Баумер наблюдал из кресла за столом, зарезервированным для адвоката обвинения.
Первый из заключенных был промышленником — или, по крайней мере, слегка причудливой, бессознательной идеализацией Баумера. Он был одет в темный костюм в полоску с блестящим зажимом для галстука, имел загар на миллион долларов, седеющие волосы и белые усы. С ним были инженер, ученый и либеральный/экзистенциалистский философ.
Государственный обвинитель поднялся и посмотрел сначала на промышленника. «Ваши преступления — жадность и кража человеческой жизни. Ибо вы не только подчинили все другие соображения увеличению собственного богатства, но и поощряли, если не принуждали, других к погоне за чисто чувственными и материальными удовольствиями, чтобы управлять их желаниями и эксплуатировать их труд. Задействовав жизни других для служения вашим собственным ложным целям, вы лишили их возможности самосовершенствования, что было их истинной причиной существования».
«Вы можете выступить до начала слушаний», — распорядился судья.
Промышленник невозмутимо окинул собрание взглядом. «Чушь. Я дал им то, что они хотели. Не мне судить об их вкусах. Если эти вкусы не отражали идеал, который вы считаете своим делом одобрить, то это не вина зеркала, которое я им предоставил. И если я разбогател в процессе, что с того? Я ничего ни у кого не брал. То, что я получал, я создавал. Их жизнь была убогой и жалкой на протяжении тысяч лет до моего появления».
Обвинитель ответил: «Жадные тоже существовали тысячи лет. Но средства массовой эксплуатации не были доступны, — обратился он к инженеру. — пока вы их не предоставили. Вы служили его приспешником, строя заводы и двигатели, которые поработили миллионы».
«Поработить их? Я дал им жизнь», — ответил инженер. «До того, как я пришел, три четверти их детей умирали. Да, в ранние индустриальные годы жизнь иногда была тяжелой. Мы не могли поднять всех до богатства за день или год. Но они выжили. Мне это кажется довольно важным первым шагом к любому «самосовершенствованию».
«Они выжили, да, но ради чего?» — спросил Обвинитель, переходя к ученому. «Чтобы узнать Истину? Чтобы пробудить знание их настоящего, духовного «я»?» Он покачал головой. «Нет. Потому что вы ослепили их, сведя Реальность к наблюдаемым, доступным разуму, и сказали им, что это все, что существует».
«Я просто дал им ответы, которые я мог бы принять», — сказал ученый. «Я описал то, на что указывали доказательства. Факты говорили так, как они говорили. По другим вопросам я не высказывал своего мнения».
«Ах да, факты!» Обвинитель подошел к философу и указал пальцем. «И вот у нас есть убийца, который убил души, оставив трупы для остальных трех шакалов, чтобы ими питались. Вы учили, что только факты определяют реальность, что опыт предшествует идеям. Вы сделали человеческие качества и человеческую сущность простой случайностью эволюции, не оставив людям никакой другой цели, кроме как искать мирское удовлетворение как личностей. Так мы приходим к замыканию круга. Вы отнимаете у них потребности, чтобы другие могли заменить их желаниями».
«В таком случае я обвиняю тебя», — парировал философ. «Потому что потребности, которые ты пытаешься навязать, ложны. Они нужны тебе — чтобы кормить, одевать, давать кров и заботиться о тебе; чтобы удовлетворять твою тягу к господству; чтобы наделять твою жизнь иллюзией цели. Но они не нуждаются в тебе и никогда не нуждались. Все твое дело — обман, призванный убедить их в обратном».
За столом обвинения Баумер подался вперед. Это были те вещи, на которые он хотел услышать ответы. JEVEX имел всю историю человечества и ее совокупность записанных мыслей, чтобы черпать их при составлении.
Мюррей отвел Ханта и Каллена, все еще сопровождаемых Кобергом и Лебански, в один из самых безвкусных районов, где ему сказали встретиться с кем-то по имени Лешо. Они прибыли в подвальный бар, который был переполнен и шумен, с низкой сценой сбоку, где труппа обнаженных девушек исполняла эротические танцы с открытым лесбийским оттенком, к которым клиентура, казалось, относилась как к чему-то обыденному.