Лорел выглянула в окно и, увидев мокрую от дождя Уильям-стрит, вздохнула. Облака затянули небо, и на город спустились сумерки. Ненастная погода загнала людей в дома. Ощущение заброшенности нависло над городом, и такие же чувства владели Лорел.
Как это часто случалось в такие мрачные минуты, в ее голове возникали запретные фантазии…
На ее пороге из тумана появлялся он, на своем мощном коне, подхватывал ее, сажал в седло и целовал — даже сейчас она могла почувствовать прикосновение его губ — и говорил ей, как он в отчаянии искал ее все эти долгие месяцы.
Его звали Эйдан.
Ах да, но он не потрудился узнать ее имя, не так ли? Но зато он спас ей жизнь и потребовал в награду лишь короткий поцелуй. Увы, она была уверена, что он забыл ее, как только они с его другом завернули за угол и исчезли из виду.
Залитое дождем оконное стекло отражало находившуюся за ее спиной книжную лавку, где за конторкой на высоком стуле сидела ее сестра Айви, склонившись над колонками цифр, аккуратно записанных в бухгалтерской книге. В книжном магазине в Найтсбридже не было продано ни одной книги и не появилось ни одного покупателя.
Частично это объяснялось ужасной погодой. Но и раньше здесь редко появлялось больше одного или двух посетителей за день. И за целую неделю сестры не слышали ни разу звон колокольчика, висевшего над входной дверью.
Лорел считала, что это не имеет большого значения. Ренты, оставленной им родителями и дорогим дядей Эдвардом, хватало для удовлетворения их потребностей и даже на маленькие излишества. Они могли регулярно пополнять свои запасы и продолжали арендовать небольшой домик своего опекуна, нижний этаж которого превратили в магазин, а вверху устроили жилые комнаты.
Бедный дядя Эдвард скончался от пневмонии прошлой осенью во время бесконечных дождей. Для них он был как отец. Теперь сестры Садерленд оказались предоставлены самим себе.
Не видя признаков срочного дела, Лорел снова вздохнула и отвернулась от окна. Уиллоу улыбнулась ей, продолжая смахивать пыль со стоявших на дубовых полках книг. Сидевшая за конторкой Айви сморщила нос. Она рассеянно заправила выбившуюся прядь за ухо и перечеркнула пером страницу.
— Айви, что ты так стараешься? — Лорел с трудом сдерживала раздражение. — Мы не продали ни одной книги.
— Я это прекрасно знаю, Лорел, — ответила та со своей обычной деловитой самоуверенностью. — Она продолжала смотреть на страницу. — Но я обнаружила неточность. Боюсь, Холли опять напутала с цифрами.
Айви всегда была готова обвинить свою двойняшку-сестру, когда числа не совпадали. К счастью, Холли предпочла, невзирая на дождь, сходить в булочную, а не выслушивать обвинения, которые вызвали бы еще одну из частых неприятных ссор.
Лорел подошла к конторке.
— Дай мне взглянуть.
Айви отодвинула подальше книгу.
— Если я когда-нибудь попаду в затруднительное положение относительно исторического факта или литературной цитаты, Лорел, я обязательно обращусь к тебе. Но нам всем хорошо известно, что когда дело касается цифр, то… — Она не закончила фразу, приподняв бровь.
Лорел подняла руки и отошла. Айви была права: ни она, ни Холли никогда не отличались способностями к математике.
— Почему бы тебе не приготовить чай, Лорел? — Милая Уиллоу всегда оставалась дипломатом. Она пыталась смахнуть возникшее напряжение, как пыль с полки. — Мы закроем лавку, как только Холли вернется. Какой толк оставлять ее открытой в такие вечера, как сегодня?
Лорел невольно подбежала к ней и крепко прижала к себе «любимое дитя» семьи. Месяцы, прошедшие после смерти дяди Эдварда, были тяжелыми для любой из них, но особенно для Уиллоу, которой было девятнадцать и она готовилась к своему первому сезону здесь, в Лондоне.
Но ни у одной из них не имелось никаких выгодных связей или какого-то будущего. Были только четыре сестры и дядя Эдвард. Добрый, хотя несколько далекий от них, старший брат их матери всегда заботился обо всем необходимом для них, но ничего «лишнего» — в виде званых вечеров, сезонов и знакомств с подходящими молодыми холостяками — не предусматривалось.
Они никогда не обсуждали причины подобных отношений с внешним миром. Они просто принимали свою тихую жизнь в Торн-Гроув такой, какой она была — спокойной, ясной и полностью предсказуемой. Отставной армейский офицер, дядя Эдвард избегал большинства светских развлечений, предпочитая книги и длинные прогулки со своими собаками по лесным тропинкам в лесах, окружавших Торн-Гроув.