Ацтеки
Символично, что первыми из развитых цивилизаций Нового Света пострадали от жадности конкистадоров именно ацтеки. Бывшие наемники на чужих войнах, ацтеки ожидаемо построили свою империю на жестокости и страхе. При этом европейский термин «империя» не совсем верно отражает сущность ацтекской державы. Распространяя путем беспрестанных завоевательных походов свою власть на соседние народы, они, однако, не стремились присоединить побежденных к своему государству, встроить их в собственное общество или государственные структуры.
Нет, ацтеков интересовала только военная добыча и последующая выплата дани, товарами и людьми. Окружающие народы должны были насытить пищей – ежегодно в Теночтитлан поставлялось до 20 тысяч тонн продовольствия – и жителей ацтекской столицы, и их божественных покровителей. К несчастью для вассалов империи, ацтекский пантеон признавал только одно яство – человеческую кровь, и потому священный долг каждого верующего состоял в своевременном обеспечении храмов рабами или военнопленными. Неудивительно, что доблесть воина в таком обществе определялась количеством не убитых врагов, а пленных для жертвоприношений.
Непоколебимая, на грани фанатизма, верность этому правилу в итоге если не сгубила Теночтитлан, то как минимум приблизила его падение. Командир конкистадоров, Эрнан Кортес, дважды попадал в руки индейских воинов и оба раза спасался лишь потому, что ацтеки желали не просто убить его, но принести в жертву. Неудивительно, что при таком подходе правители Теночтитлана допустили аналогичную фатальную ошибку и на уровне всей государственной политики. Не предложив вассалам взамен утраченной свободы ни новой общественной парадигмы, ни хотя бы ощущения безопасности, ацтеки сами заложили фундамент своего будущего поражения – ведь когда у покоренных народов нет возможности сплотиться вокруг победителя, они неизбежно при первой же возможности сплотятся вокруг его врага. Так и случилось.
Непреклонный догматизм в вопросах предотвращения гибели всего сущего – а жители Теночтитлана верили, что жертвоприношениями спасают мироздание, – компенсировался известной гибкостью в других сферах жизни. Прежде всего, разумеется, в военном деле. Например, столкнувшись с тотальным превосходством европейцев, ацтекские командиры в кратчайшие сроки разработали новые методы и тактики ведения войны с грозным противником и относительно успешно их применяли.
Не меньшую изобретательность ацтеки проявляли в строительстве и сельском хозяйстве. Теночтитлан, поразивший испанцев чистотой и размахом, являлся на тот момент одним из крупнейших городов планеты – и это несмотря на то, что он был частично построен на сваях и насыпных дамбах. Каналы, испещрявшие город, оснащались шлюзами и подъемными мостами, что облегчало судоходство, особенно важное для логистики не знавших колесного транспорта ацтеков. Особый восторг у европейцев вызвали уникальные «плавучие сады» ацтеков, называемые чинампы. Их высокая эффективность – чинампы давали по нескольку урожаев в год – позволяла уменьшить численность крестьянского сословия в пользу воинского.
Как и во многих милитаристских обществах, ориентированность на индивидуальное воинское мастерство и личное мужество открывало перед рядовыми жителями империи двери социальных лифтов. Бесстрашный сын крестьянина мог стать воином, удачливый воин – подняться до статуса аристократа. Более того, формально даже императорский титул не являлся наследственным. В экстренных ситуациях, какой, например, стало пленение Монтесумы испанцами, члены Совета четырех могли избрать более подходящего для исполнения императорских обязанностей человека. При этом главных критериев выбора было два: в первую очередь, разумеется, воинские заслуги, во вторую – поэтический дар… Неслучайно с языка науатль титул верховного правителя ацтеков «уэй-тлатоани» переводится как «Великий оратор». К счастью, вопреки всем усилиям испанцев, часть поэтического наследия ацтеков сохранилась до наших дней.