Но вернемся к Даниилу. В чем логика «древнерусской народности»? Если Галич и Волынь – ее составляющие, то Даниил должен быть таким же героем «советской истории», как и Невский – представитель северной, то есть русской, а не украинской части этой самой народности. Но получается, что Южная Русь ценна лишь тем, что Киев – «мать городов русских» (без него не обойтись в поисках исторических корней Московского государства), а вообще, вместе с южнорусской округой, не заслуживает добрых слов.
И чем же этот период русской истории заканчивается? Вполне логично:
«К концу ХІI в. – началу XIV в. на Руси сложилась новая политическая система. Свершившимся фактом стал перенос столицы во Владимир. Галицко-Волынская земля оказалась от него независимой, хотя тоже подчинялась власти ханов. На западе возникло Великое княжество Литовское, в орбиту влияния которого постепенно попадают западные и юго-западные земли Руси. Пожалуй, только Черниговское и Смоленское княжества в какой-то степени тяготеют к Владимирскому княжению. Фактически произошло обособление Северо-Восточной Руси».
Это написано на стр. 98 того же вузовского учебника. Честно говоря, поражают искренность этого короткого текста (более русская, чем советская) и необычайная его противоречивость (хотя написано, на первый взгляд, нейтрально и объективно). Постарайся, читатель, вдуматься в то, о чем выше говорится в короткой цитате. «Новая политическая система» – не будем спорить, наверное, сложилась. Далее:
1. «Свершившийся перенос столицы во Владимир» – несколько загадочно, если прочитать следующие четыре предложения. Но мы разберем все по порядку. Если речь идет о «столице Руси», то Киев последние лет семьдесят до монголов в политическом смысле был ею формально, ибо своя династия в нем не сидела, региональные князья и так жили, как хотели, периодически в городе находились наместники – начиная с Боголюбского. Это уже не политическая и не административная столица. То есть Владимир лет 70 как был независимым, а значит, давно стал сам себе столицей. В качестве церковной столицы Киев оставался еще полвека после нашествия Батыя. В 1299 г. митрополит подался на Северо-Восток, но в 1303 г. патриарх благословил новую митрополию в Галиче. То есть, если брать светскую столицу Руси, то ее уже практически давно не было, а если говорить о церковной – то она разделилась на два митрополичьих престола (а потом с ними еще 200 лет была чехарда). Что-то «перенести» можно было только по частям, а другие части прихватывали иные участники дележа киевского наследства, а не кто-то один.
2. Но дело не в этом: а кто, собственно, решил, что имел место «перенос столицы»? «Фактически произошло обособление Северо-Восточной Руси» – если она обособилась, то логично получила свою столицу, но кто дал кому-то право утверждать, что именно она к себе перенесла общую столицу? По этой же логике ее могли перенести и в Галич (Холм, Львов), поскольку «Галицко-Волынская земля оказалась от него [Владимира-на-Клязьме] независима» и тоже логично обособилась, а раз независима, то, наверное, тоже имела свою столицу. Чем Владимир лучше для «переноса Киева»? Галич – явно ближе, чего так далеко ходить?
3. «…Возникло Великое княжество Литовское, в орбиту влияния которого постепенно попадают западные и юго-западные земли Руси». Можно согласиться, что, где центр, вокруг которого обращаются по «орбите», – там и столица. Одно утешение: ее не нужно было «переносить» в Литву – литовцы и сами могли себе столицу организовать. Но «перенос столицы» в нашем тексте прямо во Владимир многое объясняет: ну не могли же литовцы потом 300 лет объединять русские земли независимо от Москвы, ведь столица-то не у них. То есть главное – сразу отсечь конкурентов по разделу и собиранию киевского наследства: Галич и Литву. Наверное, у авторов было оправдание: раз «Москва» через несколько сотен лет окончательно победила (это, правда, был уже Петербург), значит, ее успех запрограммирован и она была права изначально…