Торговля тоже немало страдала от постоянных стычек с кочевниками, зато в борьбе с азиатами закалилось войско гераклеопольцев, ставшее едва ли не главным аргументом правителей нома во внутриегипетских конфликтах.
Впрочем, даже под тяжестью столь «весомых» притязаний соседи и удерживающие мемфисский престол представители VIII династии уступать не собирались. В стране начинается долгий период борьбы за власть, сопровождаемый громадными жертвами и разрушениями.
Возможно, что параллельно в Египте вспыхивают восстании, отзвуки которых можно найти в свидетельствах современников тех событий. Временный перевес благодаря личным качествам вождей и безжалостности обученного в стычках с кочевниками войска, получают гераклеопольцы. Ахтой воцаряется на мемфисском престоле, крутыми мерами добившись признания своего первенства правителями других номов.
Однако прочного объединения Египта достичь не удалось.
Вскоре из-под опеки царей IX династии уходит практически весь Верхний Египет, восстановить частично контроль над которым удается только X династии. Тогда гераклеопольцы овладели областью Тина, но южнее пройти не смогли, натолкнувшись на сопротивление формировавшегося приблизительно с XXIV века до н. э. Фиванского царства. Этот второй объединительный центр Египта возник из совершенно других предпосылок и строил свою централизаторскую политику на отличных от прежнего периода принципах.
Гераклеопольские цари, сильнейшие среди равных, с трудом удерживали в повиновении номархов своих областей. Повиноваться тех заставляла только угроза быстрого и жестокого наказания. В принципе же правитель едва ли не каждой области подвластного Гераклеополю Нижнего Египта обоснованно считал, что без своего царя он вполне может обойтись. Фивы же обладали огромными массивами плодородных земель, рациональное использование которых заложило основу экономического могущества нома. Области, лежавшие выше по течению реки, вынуждены были не раз обращаться к Фивам за помощью в неурожайные годы, так как обладали только узкими полосками благодатной прибрежной поймы.
В конце концов, подобная зависимость превратилась в почти беспрекословное подчинение, основанное, конечно, и на возросшем военном авторитете фиванских номархов. Южное царство, по сути, безболезненно выросло из Фиванского нома и распространилось почти до порогов Нила, до самой Элефантины. Местные владыки с повторяющимся именем Интеф вскоре начинают претендовать на роль южно-египетских фараонов.
Столкновение с Севером становилось неизбежным, хотя его последствий страшились и Гераклеополь и Фивы. Напутствуя сына и наследника Мерикара, гераклеопольской царь настоятельно советует тому избегать конфликтов с верхнеегипетским государством, жить с соседями в мире и согласии. Точно такие же заветы получали и восходившие на трон фиванские владыки. Но конфликт в конце концов разразился. Первоначально успех был на стороне нижнеегипетских войск, лучше обученных и оснащенных. Иногда им удавалось одерживать впечатляющие победы над силами Юга.
Так, иераконпольский номарх Анхтифи, союзник гераклеопольцев, в своей надписи сообщает о крупных военных успехах, одержанных в борьбе с фиванцами. Потом борьба долго шла с переменным успехом, но исход ее был предрешен. Гераклеопольские цари зависели от своих номархов — по сути вынужденных союзников, при первой же крупной неудаче готовых оспорить первенство своих царей.
Фиванским правителям прочная основа сложившегося государственного объединения позволила без особого риска преодолевать полосы военных неудач и потерь. Едва же наметились первые признаки неуспеха северян, как герак-леопольская держава тут же теряет свою монолитность. Южноегипетская фиванская IX династия постепенно устанавливает контроль над всей территорией Египта. Решающую победу над гераклеопольским царем одержал фиванский царь Метухотеп, который «покорил правителей обеих стран, установил порядок на юге и на севере, в иноземных странах и в Египте».
Последние фараоны IX династии, носившие последовательно имя Мехтухетеп, уже переходят к экспансии внешней, пытаясь захватить территории, контролируемые соседними племенами. Прежде всего, их интересует возвращение утерянных в Переходный период медных рудников и каменоломен в Нубии и поиски доступа к запасам дерева и благовонных смол в районах Средиземноморья и южного Красноморья.
СОСТОЯНИЕ ЭКОНОМИКИ И НОВЫЕ ЧЕРТЫ ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД
НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ПЕРИОДА
Внешне Переходный период выглядит как хаос полного раянала старой структуры египетского общества периода Древнего царства. Страна, распавшись на ряд полунезависимых номов, словно спешит позабыть о былой упорядоченности взаимоотношений между областями, когда каждый регион представлял собой часть единого хозяйственного организма. Объективно подобный этап, видимо, был необходим.
Особенно ярко тенденция к размежеванию проявляется при рассмотрении состояния ирригационной сети. Сложный комплекс осушительно-оросительных каналов мог функционировать лишь при условии централизованного координирования усилий по поддержанию всей сети в рабочем состоянии, требовалась служба оповещения о сроках и предполагаемом уровне подъема воды (служителями культа во многом и осуществлялось прогнозирование и уточнение начала и масштабов разлива Нила, особая роль жрецов в Египте во многом определяется именно этим), нужен был централизованный механизм перераспределения ресурсов для восстановления каналов в наиболее пострадавших от наводнения и неурожая районах. По существу в периоды Раннего и Древнего царств происходило равномерное поддержание центральной властью минимального прожиточного уровня всех регионов Египта за счет перераспределения богатого урожая благополучных областей.
Избыток забирался на строительство мемориалов фараона и нужды придворной знати.
Существовавший порядок удовлетворял большую часть населения страны. Земледелие первоначально даже в благодатном Египте было весьма рискованным занятием, и от неурожая не была застрахована ни одна из областей. Однако постепенно надобность в механизме централизованного перераспределения и управления в его старом виде отпала. Многолетний опыт земледельцев накопил приметы, позволяющие достаточно точно предсказать масштабы разливов Нила, и надобность в громоздком аппарате наблюдения за рекой теперь не ощущалась так остро.
Жречество не сумело вовремя уловить эту тенденцию и перестроиться — и отсюда, вероятно, исходят истоки религиозных перемен последующих эпох. Кроме того, постепенно в сельском хозяйстве уменьшается в связи с накоплением навыков ухода за посевами влияние динамичных природных факторов (погода, величина подъема вод реки, количество осадков) и растет значение статичных условий земледелия (ландшафт, плодородие почв, площадь пригодной для обработки земли). Выявились регионы стабильных урожаев и районы, где получать их удавалось нечасто. Существование централизованной системы перераспределения, естественно, начинает отрицаться первыми и активно поддерживаться вторыми. В подобной ситуации теоретически следует ожидать повторения картины, схожей с той, которая в действительности наблюдается в Египте Переходного периода: полунезависимое существование областей, где периодически одни предпринимают попытки добиться полной самостоятельности, а другие поддерживают централизаторские устремления центра (или нескольких центров). При этом стабильность подобной системы весьма мала.
Это связано с тем, что при хаосе существования ряда малосвязанных областей созданная в предшествующие годы единая осушительно-оросительная сеть неизменно будет разрушаться: сначала в регионах малопригодных для земледелия, а затем и в районах относительно благополучных. Свою роль в этом сыграло и ужесточение климатических условий: в отсутствие дождливых сезонов не редкостью было повторение нескольких подряд неурожайных лет, чего не могли вынести даже богатые регионы.
Надписи времен распада от VI до XII династий полны сообщениями о голодных годах на всех египетских территориях. При этом наблюдается еще одно интересное явление, которое можно проследить, сопоставляя состояние захоронений номархов в различных областях Египта: ранее благополучные и сытые области часто переходят в разряд неприметных, малозначительных. Скорее всего следует признать в этом последствия изменения климата, что предопределило географическое перераспределение наиболее притягательных для населения Египта регионов. В будущем, когда более ясно проявятся объединительные тенденции в стране, это вызовет появление новых центров притяжения и утрату значения старыми.