Пифей, исследовавший берега Европы, в 330–300 годах до н. э. отправился в путешествие на северо-запад, которое затем описал в своем трактате «Об океане». Этот труд не сохранился, и все наши сведения по данному вопросу весьма сомнительны. После шестидневного плавания на север от Британии, сообщает Пифей (точнее, невежественные и пристрастные географы более поздних времен, пересказывающие его сочинение), он добрался до земли, которая лежит, судя по всему, у самого Северного Полярного круга. Ее населяют варвары, живущие земледелием. У них мало скота, зато есть просо и травы, корни и плоды. Из зерна и меда они готовят некий возбуждающий напиток, причем зерно молотят в помещениях, поскольку дожди в тех местах идут так часто, что молотить под открытым небом нет возможности.
Впрочем, Пифей, повествуя о своем северном путешествии, описывает и другие, более приветливые земли. Он упоминает о янтарном острове Абалус (Гельголанд?), обитатели которого продают дары моря народу, называемому тевтонами. Пифей рассказывает также об ингвеонах, а кроме того, о готах, или гутонах. Тевтоны, судя по всему, жили на северо-западе Ютландии. Восточнее предположительно обитали кимвры (кельтско-германский или германский этнос).
Упоминания об этих двух народах подводят нас ко второму этапу во взаимоотношениях скандинавских народов раннего железного века и развитых культур Средиземноморья. В течение нескольких десятилетий, предшествовавших 100 году до н. э., тевтоны и кимвры постоянно воевали с римскими армиями в Галлии, Испании и северной Италии и нередко выходили из этих сражений победителями. Кровавый и разрушительный обряд, которым кимвры отмечали свою победу над римлянами в битве при Араузионе (совр. Оранж) в 105 году до н. э., описан Орозием в его «Всемирной истории»:
«Враги (кимвры), захватив оба лагеря и огромную добычу, в ходе какого-то неизвестного и невиданного священнодействия уничтожили все, чем овладели. Одежды были порваны и выброшены, золото и серебро сброшено в реку, воинские панцири изрублены, конские фалеры искорежены, сами кони низвергнуты в пучину вод, а люди повешены на деревьях – в результате ни победитель не насладился ничем из захваченного, ни побежденный не увидел никакого милосердия».
В I веке до н. э. победный ритуал кимвров описал Страбон. Их жрицы, старые женщины, одетые в белое, надевали на пленников венки, а потом вели их к огромному бронзовому котлу. Там одна из них, стоя на лестнице или возвышении с мечом в руке, по очереди перерезала пленникам горло, предварительно заставив жертву нагнуться над краем котла, так чтобы жертвенная кровь, использовавшаяся, кроме того, для прорицаний, стекала в него. Похожая сцена изображена в числе прочих на серебряной чаше из Гундерструпа, найденной на родине кимвров, в Химмерланде, в Ютландии, и сама чаша (прекрасная работа кельтских мастеров II–I веков до н. э., привезенная, вероятно, из Франции или юго-восточных земель), возможно, использовалась для тех же ужасных целей.
В сочинениях классических авторов содержится немало указаний на то, что вторжения воинственных скандинавов всерьез напугали европейцев. С какого-то момента в них участвовали не только тевтоны и кимвры. И подобная ситуация повторялась затем не раз: неурядицы в северных землях грозили неисчислимыми бедами тем, кто жил далеко к югу. Отчасти именно экономические трудности (хотя и не только они) вынудили лангобардов покинуть Сконе и отправиться в странствия, приведшие их к концу VI века через низовья Эльбы и Дунай в Италию. Бургунды, жившие, по весьма недостоверным свидетельствам, в Борнхольме, в надежде на лучшее будущее переселились в северо-восточные области Германии, в то время как ругии из Ругаланна (Ругаланда), в юго-западной Норвегии (идентифицировать их сколько-нибудь определенно не представляется возможным), обрели более радужное настоящее на южном побережье Балтийского моря. Готы, обитавшие на территории современных шведских Эстер– и Вестеръётланда (хотя предположение, что их прародиной был остров Готланд, представляется весьма спорным), обрели новую родину и снискали известность в северной Германии. Могущество кельтов шло на убыль; народы, которые Посидоний Апамейский именует германцами, продвигались на юг в поисках земли, богатства и военной добычи, а также возможностей торговать, грабить и совершать подвиги. Скандинавия, большой остров Скандза, которую Иордан позднее назовет «мастерской племен и утробой народов», впервые заявила о себе в таком качестве.