Эта стратегия устрашения может увенчаться успехом, но только временным, так как американский народ совершенно не готов испытать на себе последствия настоящей войны даже с державой средней руки. США пытаются таким способом оттянуть момент своего неизбежного упадка. Это может длиться лет пятнадцать, не более.
Война в Ираке показала, что американская администрация явно переоценила мощь своих новых вооружений, которые, как она думала, "произвели революцию в военном деле". Отвести месяц на "умиротворение" маленькой, обескровленной страны, преимущественно арабской – а неспособность арабов к маневренной войне и их атавистическая дезорганизованность хорошо известны – использовать половину своего военного потенциала и, кроме того, как выяснилось, подкупить иракских генералов, чтобы они дезертировали, имея на руках охранные грамоты, и всё же не умиротворить страну и постыдно просить о помощи союзников – не очень-то блестящий успех "единственной сверхдержавы". Патон, наверное, смеётся в гробу…
К тому же после этой пирровой победы, после этой псевдо-войны США выглядят в глазах мирового общественного мнения не освободителями порабощённой нации от тирана, а агрессорами. Поразительна параллель с наполеоновским империализмом. Наполеон изображал себя на волне Революции освободителем Европы, порабощённой монархически-феодальной системой, а его воспринимали как классического завоевателя и агрессора. За периодом побед последовало драматическое падение, первый акт упадка Франции. Судьба американской империи будет похожа на судьбу эфемерной французской империи в ещё более широких масштабах; она увлечёт за собой в своём падении весь мир.
НАИ вызывает чувство незаконности гегемонии США во всём мире, не только мусульманском, но и в самой Америке. Рушится вселенская мечта увидеть человечество – после падения СССР – руководимым США, страной, которой все восхищаются, которую все любят и уважают, а вместе с этой мечтой рушится и утопическая надежда на американский мир.
СССР, как и Оттоманская империя, были гораздо умней США: они не стремились к мировому господству, не вели глобальную политику и в момент своего падения сохранили свои национальные ядра: Россию и Турцию. С США такого не будет… Старая американская идея "Воплощённой Судьбы" (миссии и Судьбы Америки, по велению Бога, вести мир к свободе, справедливости и прогрессу) даёт течь по всем швам. Провозглашение религиозного права властвовать над миром парадоксальным образом демонизирует Америку как страну-эксплуататора, жестокую и лицемерную империалистическую державу и усиливает исламизм, который видит в ней "Большого Сатану".
Мусульманский проект "джихада", священной войны с целью завоевания мира во имя Бога – это перевёрнутый клон американского христианско-протестантского проекта. Нападая на мусульманские страны с целью их "освобождения" (искренне думая при этом, что война ведётся не против Ислама, а только против "тиранов"), Америка логически воспринимается простодушными мусульманскими массами как держава, которая хочет обратить их в христианство, т.е. поработить. Ислам против Америки: таков лозунг всех имамов в мире.
Вечный порок Америки в том, что она совершенно не понимает других. Её болезнь – эгоцентризм. Она воображает, будто может с помощью военной силы привести мусульманские страны к демократии, тогда как эта концепция совершенно непонятна для любого мусульманина, выросшего в обстановке культа теократии и иерархии. Поэтому вполне логично, что она толкуется как подстрекательство к крестовому походу против Ислама, организуемому союзом протестантов и евреев, отсюда термин "иудео-крестоносцы" – так мусульмане называют Америку.
История учит, что всегда очень опасно быть неправильно понятым. США хотят, чтобы их считали друзьями, освободителями, союзниками и покровителями мусульманских народов, а их обвиняют (и это заставляет ковбоев рыдать от ярости и стыда) в том, что они – зловещие угнетатели. Наивность всегда была свойственна американцам в их отношениях с миром, потому что американцы его не чувствуют; с появлением нового империализма это качество приобрело гигантские масштабы. Американская традиция соединяет в себе две противоположности: изоляционизм или желание создать самодовлеющую цивилизацию, защищённую от бурь экумену и мессианское стремление к вмешательству. Это противоречие фатально для ясного понимания внешнего мира. Американская культура стиснута между сосредоточенностью на себе и желанием экспортировать себя, что не предрасполагает к пониманию других. В глубине американского менталитета есть очень толстый панцирь психологического непонимания, несмотря на любовь американцев к психологии. Несмотря на свою умственную узость и свой догматизм, мусульманский менталитет благодаря влиянию арабского темперамента отличается гораздо большей тонкостью, расчётливостью и извращённостью, он более макиавеллиевский.
Есть моральное противоречие, от которого американская нация никогда не могла избавиться. Это сочетание несовместимых качеств, насилия и доброты. Американскому коллективному подсознанию была нанесена рана, от которой оно никогда не оправилось: пуританская страна "божественного мира", придумавшая права человека (до того, как их списала Франция), одновременно строилась на истреблении индейских племён и рабстве негров, а в войнах XX века прославилась бесчисленными бомбёжками гражданского населения. Я не осуждаю её за такое поведение, так делали и многие другие народы (История – это поток крови, вечная война), но я констатирую, что оно противоречит громогласным притязаниям США на звание добродетельной страны. Отсюда американская шизофрения: утверждая Добро, не экспортируем ли мы Зло? Хиросима, Нагасаки, Дрезден, Вьетнам…
Бедная Америка! Она искренне благодарна, но не может не вести войны и не убивать "побочными ударами", по соображениям одновременно моральным и экономическим, все те народы, которые она любит освобождать и дарить им подарки и гуманитарную помощь после бомбёжек. Это Дед Мороз, который убивает, сам того не желая. В дальней перспективе это противоречие трудно излечимо. Психологическая нестойкость Америки, может быть, и есть её ахиллесова пята.
В воображаемом мире НАИ мы находим не только традиционный американский мессианизм (протестантскую идеологию борьбы со Злом, отождествление США с Истинным Израилем, теорию воплощённой Судьбы и т.д.), но и обращение к более новым американским мифам. Это, прежде всего, образ шерифа, героический долг которого – поддерживать порядок в борьбе с бандитами в "мировой деревне", которой теперь стала вся Земля, как некогда в посёлках на Диком Западе. Кроме того, назойливо обыгрывается тема борьбы против Гитлера и вступления американцев во Вторую мировую войну – акт, с которого началась американская гегемония. США (как революционная Франция, но в гораздо более широких масштабах) взяли на себя роль освободителей мира от тиранов. Для этого нужно без конца создавать запас демонических тиранов (желательно небольшой) для борьбы с ними и обновлять его.
Империализм оправдывает себя тем, что он должен "поспешить на помощь угнетённым", – обычное оправдание войн со времён Французской революции. Вестерны, сцены кавалерийской атаки для освобождения колонистов, окружённых дикими индейцами, несомненно, повлияли на мышление руководителей США, питавшихся голливудскими фильмами и телесериалами.