Дальнейший этап — переход к законченному внутриутробному развитию — являют нам сумчатые. Здесь яйцо уже исчезло, но тесной связи с матерью еще не образовалось. Детеныш после четырех недель пребывания в матери, где он купается в ее соках, выбрасывается наружу крохотным недоноском и помещается в сумку, где проводит сорок недель до полного своего развития, присосавшись наглухо к материнскому соску.
VI
В ожидании, пока туземцы принесут нам ехидн, мы втроем, захватив собаку, отправились на охоту за водяным утконосом. Вышли мы с фермы до восхода солнца и двинулись к реке.
— Утконос, — рассказывал нам по дороге Джон, — любит широкие реки с медленным течением и илистым дном, богатые растениями и животными. На их берегу роет он свои подземные норы с двумя выходами — одним подводным, другим подземным. Видите, вот все эти дыры — ходы в его логово. Их так много потому, что утконос каждый год делает себе новую нору. Ловить его силками, поставленными у наружных выходов, очень трудно: он редко ими пользуется, и служат они ему больше для вентиляции, К тому же невозможно отличить старую покинутую нору от новой. Подобно выдре он может долго оставаться под водой. Своим плоским утиным клювом он роется в речной тине, разыскивая личинки насекомых, червей, улиток и самую лакомую свою пищу — ракушек. Но добычу он не глотает, а набивает ею обширные защечные мешки. С этим запасом он выплывает на середину реки и, неподвижно распластавшись на поверхности воды, увлекаемый медленным течением, наслаждается пиршеством; мягкое он глотает прямо, а ракушек разгрызает как орехи и выплевывает скорлупу. Но не думайте, что в своем блаженстве он забывает об опасности. Маленькими глазками он зорко следит за берегами, и чуть заметит что-нибудь подозрительное, моментально ныряет в глубину. Нужно обмануть его бдительность. Спрячьтесь в эти кусты с собакой, а я стану на виду с ружьем. Смотрите теперь вверх по реке. Вон что-то темное плывет по течению, вроде обломка доски… Это утконос… Внимание!
Заметив вдалеке фигуру Джона, утконос насторожился. Но фигура не движется. Как будто все спокойно. Однако из осторожности не мешает нырнуть. Едва утконос исчез под водой, Джон перебежал поближе к берегу и снова замер в том же положении. Вынырнувший утконос окидывает взглядом окрестность: опять та же фигура и опять не подает признаков жизни. Но все-таки нырнем еще раз. Еще перебежка. Джон у воды, на расстоянии выстрела. Вот из реки показывается бурое тело. Выстрел гулко раскатывается. Тело трепещет на воде.
— Норма, пиль! — кричит Джон.
Собака стрелой бросается в реку, быстро рассекает воду и через минуту возвращается с добычей.
Мы усаживаемся в тени и внимательно рассматриваем зверка.
— Нос совсем утиный, — замечает Патрик. — Уж не происходят ли млекопитающие от птиц?
— Это сходство носа не одного вас, Патрик, но и некоторых ученых наталкивало на эту соблазнительную, но ошибочную мысль. Конечно млекопитающие и птицы — родня, но родня по своему происхождению от одного корня — пресмыкающихся. И вскрытие даст нам доказательства родства посерьезнее утиного носа. Но для сходства носа мы находим другое объяснение — в законе конвергенции (сближения признаков). Закон этот говорит нам, что у самых различных животных одинаковость среды, условий жизни, питания и передвижения вызывают сходство органов, которые им служат для этого орудием. И утка, и утконос имеют длинный плоский клюв, удобный для разыскивания пищи в тине, лишенный зубов, ненужных при глотании мягкой пищи, с тем однако отличием, что у утконоса имеются на внутренней стороне челюсти роговые наросты, не позволяющие ракушке выскользнуть при ее разгрызании. Но у новорожденного утконоса видны зачатки зубов, которые потом исчезают. Нука, Джон, скажите, на что это указывает?