— Терпеть не могу, когда ты напоминаешь мне о том, что я младше на полгода! — рявкнул Серега, но совершенно беззлобно. Это была их обычная перепалка, давно ставшая манерой общения.
— Прости, малыш, — усмехнулся Валерка. — Запомнил, что надо сказать?
— Запомнил, — буркнул Серега.
— Вопросы есть?
— Есть, — ядовито заявил он.
— Отклоняются, — отрезал Валерка и положил трубку. А подумав немного, и вовсе отключил телефон. Потом поднялся с дивана и пошел наверх, в спальню. Там растянулся на широкой удобной постели и уснул.
Валерка ехал по дневному пылающему яркими осенними красками городу. В последнее время его снова все чаще стало посещать ощущение дискомфорта. Он никак не мог понять его причины, спрашивал себя, в чем дело и что его беспокоит, но не находил ответа. Просто казалось, что все идет не так, как должно. А как должно? Этого он не знал.
Началось все с того дня, три недели назад, когда ему позвонила Светка. Поначалу он и думал, что это все из-за нее, она явилась словно призрак из прошлого. Но чем дольше так думал, тем больше убеждался, что нет, со Светкой это никак не связано, хотя, конечно, неприятный осадок еще какое-то время в душе оставался.
На следующий день он побывал в церкви, однако и там ему не полегчало. Поговорил со знакомым священником, но тот только пожал плечами, посоветовал помолиться, поговеть. Только и это нисколько не помогло. Вот уже третью неделю подряд он не мог найти себе места.
На работе дела шли не хуже, чем обычно. Выходные он, как всегда, проводил в любимом доме. Материнскую квартиру Валерий давно продал, заказал на могилку Тамары памятник. Девушка, с которой он встречался последний год, Оксана… Может, дело в ней? Но нет, она появлялась в его жизни пару раз в неделю, и их ни к чему не обязывающие отношения не могли быть причиной его дискомфорта. К тому же они расстались две недели назад.
Может, его просто не устраивает больше такая вот жизнь? Хочется встряски, потрясения? Нового эмоционального наполнения? Вот и его последняя пассия, казалось бы, из тех женщин, что не мучаются от желания стать чьей-то женой. Слишком уж она самостоятельная, темпераментная, свободная девушка, не любящая, чтобы на нее заявляли права. Так он считал, а оказалось…
Валерка не удержался от улыбки, вспомнив, как было обставлено расставание с Оксаной, какую новость она припасла ему напоследок. Поначалу ему даже казалось, что его паршивое настроение связано с этим, но теперь он думал о ней и ее судьбе вполне спокойно. Сработал принцип с глаз долой — из сердца вон. И месяцы, проведенные в объятиях «роковухи», как он называл Оксану, не так уж много для Валерки значили. По крайней мере рана от разрыва с ней оказалась до обидного неглубокой.
А новость, преподнесенная Оксаной, заключалась в том, что эта самостоятельная девица собралась замуж за сирийца. Заявила, что хочет стать «мусульманской женой» и уехать с мужем в его Сирию. Валерка поначалу воспринял ее слова, как нечто чрезвычайно забавное, что никак не может быть правдой. Ну не получалось у него представить страстную, жадную до ласк Оксану закутанной в платок, ненакрашенной, в окружении пятерых детей, а именно так она и сама нарисовала ему своей будущее. Вернее, так рисовал будущее Оксаны ее жених, а она, что самое забавное, охотно с этим соглашалась.
Так что Валерка не смог удержаться от смеха, когда она изложила ему свои планы. Отсмеявшись, поинтересовался:
— Оксана, ты это серьезно?
— Очень серьезно, Валера, — деловито подтвердила та. — Я его пять лет люблю.
— А почему же тогда встречалась со мной? — удивился он, вспомнив, что нечто подобное в его жизни уже было с Викой.
— Ну, он такой… Вот только сейчас понял, что я ему нужна. А мне он всегда был нужен. Ну а когда он упрямился или уезжал, вот как в последнее время… Его ведь здесь и не было весь этот год, и совсем не факт, что он вообще собирался вернуться. А теперь вот, вернулся, позвал меня с собой… Ты не сердишься?
— Ничуть, — улыбнулся Валерка. — И все-таки странно…
Напоследок он расцеловал Оксану в щечки и от всей души пожелал ей счастья. Два-три дня он подумывал о том, что, возможно, ей, с ее темпераментом, очень скоро надоест разыгрывать покорность и она вернется к нему в постель, но потом как-то сразу успокоился. Так даже лучше. И наконец понял, что чувство неудовлетворенности, поселившееся в нем, никоим образом не связано с Оксаной. Дело в нем самом.
Последнюю неделю ему было так плохо и одиноко, что появилось острое желание напиться. И он осуществил его в выходные. В пятницу заманил к себе Серегу и еще пару друзей, и всю субботу они, что называется, «гудели». По всем правилам. Мальчишник, можно сказать, удался. А в воскресенье Валерка выпроводил своих друзей к их женам и детям и снова остался один. Вот тогда-то он и понял, что ему не хватает семьи. Только эти мысли, и прежде его посещавшие, он по привычке загнал в дальний уголок сознания.