С имитацией семейных ролей связаны многие игры, известные с первобытных времён. В Южной Африке дети строят маленькие дома, в которых и остаются в течение всего дня. Девочки кладут маленькие лёгкие камешки между двумя большими и твёрдыми и растирают их, как толкут муку. Мальчики, вооружённые маленькими луками и стрелами, играют в войну, подкрадываясь и нападая.
Дети другого народа строят целую деревню с домами в 40–50 см высоты, разжигают перед ними костры, на которых жарят выловленную ими рыбу. Внезапно один из них кричит: «Уже ночь!», и все моментально укладываются спать. Затем кто-нибудь из них имитирует крик петуха, все снова просыпаются, и игра продолжается.
У народов Новой Гвинеи девочки строят временные убежища из старых листьев. Возле них они ставят плиты с миниатюрными горшками из глины. Камешек изображает маленького ребёнка. Его кладут на морской берег, купают, а затем держат над огнём для просушки и прикладывают к материнской груди, и он засыпает.
Удивительно, как переходят эти «забавы» из поколение в поколение, из столетия в столетие.
Сопоставляя игрушки, добытые при археологических раскопках, с современными игрушками, психолог Ефим Аронович Аркин (1873–1948) писал: «В собранных археологами и хранящихся в музеях коллекциях не оказалось ни одной, которая не имела бы своего двойника в современной детской». Не ограничиваясь сравнением с археологической игрушкой, Аркин исследует и детские игрушки народов, стоящих на низших уровнях развития. Тут он приходит к таким выводам: «Действительно, тот факт, что, невзирая на разнородность источников, из которых мы черпали свой материал, картина при смене форм и различий деталей сохраняет единство, что у народов, отделённых друг от друга огромными пространствами, игрушка остаётся всё той же неувядаемой, вечно юной, и её содержание, её функции остаются теми же у эскимосов и полинезийцев, у кафров и индейцев, у бушменов и бороро — этот факт говорит о поразительной устойчивости игрушки и, следовательно, той потребности, которую она удовлетворяет, и тех сил, которые её создают».
Известный советский психолог Даниил Эльконин (1904–1984), проанализировав этнографический материал, выдвинул гипотезу об историческом возникновении и развитии ролевой игры. Он считал, что на заре существования человеческого общества детской игры не было. В силу примитивности самого труда и необходимых для него орудий дети очень рано начинали принимать участие в работе взрослых: собирать плоды, ловить рыбу.
Только усложнение орудий труда, переход к охоте, скотоводству и земледелию привели к изменению положения ребёнка в обществе: малыш уже не мог принимать непосредственного участия в работе взрослых, поскольку она требовала изощрённых знаний и умений. Взрослые стали изготовлять игрушки для упражнения детей: лук, копьё, аркан. Возникли игры-упражнения, в ходе которых ребёнок овладевал необходимыми навыками и умениями в использовании орудий труда, так как игрушки были их моделями. Из маленького лука можно попасть в цель, маленькой мотыгой — рыхлить землю. Всё это остаётся актуальным и в наше время. Выдающийся советский педагог Антон Макаренко утверждал: «Между игрой и работой нет такой большой разницы, как многие думают. Хорошая игра похожа на хорошую работу, плохая игра похожа на плохую работу». Уже в древности проявился многообразный характер феномена игры.
У этой игры много названий. К сожалению, первоначальные её наименования не сохранились. Да и были ли они? Изначально к мудрой игре относились просто как к Игре — с большой буквы. Захватывала сама стихия настольного испытания.
Первая «настольная игра» появилась, когда ещё не существовало столов как таковых. Не существовало даже профессии плотника. Что же это за игра — первая? Одним словом, жребий. Жребий, спрятанный в кулаке, или плоский камешек с отмеченной стороной. Большинство легенд и мифов приписывает изобретение азартных игр богам и героям, но, наверное, всё произошло более прозаично: шаманы разбрасывали кости жертвенных животных, веточки и камешки, по которым читали настоящее и предсказывали будущее. Кто первым додумался набрать камешков и насыпать их в лунки, история умалчивает, но произошло это где-то на востоке Африки, в колыбели цивилизации.
Камни с выбитыми рядами лунок найдены в древнем городе Алеппо в Сирии, в храмах Мемфиса, Фив и Луксора в Египте и вдоль караванных путей в пустыне Калахари (отсюда одно из названий игры — калах). Даже в пирамиде Хеопса нашли такую «доску» с игровым полем. Эти игры, построенные на перемещении камешков по полю, широко распространились и дожили до наших дней.