— И все они льют воду на мою мельницу. Например, прекрасно известно, что непрерывное повторение молитвы, как происходит во время литаний, снижает содержание кислорода в крови и делает сознание чрезвычайно податливым внушению. Существует большое число препаратов, более или менее опасных, которые вызывают у некоторых людей ощущение безмерного удовольствия…
— Скажем, блаженство, брат Трэквейр.
— Или же опьянение, брат Благодати. Мне случалось напиваться, и я знаю, что в процессе проходят стадию, когда мир мурлычет вам песнь любви — в высшей точке хорошей попойки. Я также помню, что по мере протрезвления любовная песнь стихает.
— Ее перестают слышать, верно. Но если вы примете Дар Любви, эта песнь будет звучать всегда. И более отчетливо, могу вас заверить.
— У меня нет ни малейшего желания провести остаток жизни в нетрезвом состоянии. Ваш Дар Любви всего лишь духовное самоудовлетворение… перманентное короткое замыкание в нейронных связях. В моральном плане я рассматриваю его как прямую стимуляцию током центров удовольствия головного мозга. Процедура действует, естественно, но если именно в этом сущность духовности, я предпочту остаться материалистом, благодарю покорно.
— Вы не хотите говорить исключительно о «моем» Даре Любви. Если я правильно понял, вы выступаете против мистицизма как такового.
— В принципе, да. На практике, одна из серьезнейших проблем общества обязана своим появлением тем, кто желает по-быстрому добиться мистических видений… с помощью галлюциногенов. Для меня, брат, вы просто самый крупный из всех распространителей наркотиков.
— По-вашему, не существует никакой объективной реальности за переживанием Любви и это не более чем фантастическая идея, созданная умом только ради своего удовольствия?
— Именно так.
— Но Вселенская Любовь представляет собой объективную реальность! Она пронизывает мироздание подобно гравитации или электромагнитному излучению. Природа всех Сущих, источающих Любовь, реальна и осязаема, брат Трэквейр, так же как космический корабль, на котором я пересек межзвездную пустоту и который в настоящий момент находится на орбите прямо над нашими головами. Вы не видите корабль в небе из-за солнечного света, но невозможно отрицать его существование.
— Наоборот, я могу отрицать, что он находится над нашими головами. Потому как в данный момент он пролетает где-то над Австралией.
Брат Благодати выдал улыбку, самодовольную и загадочную.
— Нет. Я знаю, что сейчас он как раз над нами. Я это совершенно точно чувствую. Если желаете проверить, достаточно соотнестись со службой радарного слежения.
Трэквейр искоса посмотрел на лицо миссионера, которое было озарено обычным белесоватым светом. В голове генерального секретаря начало зарождаться подозрение, и он боялся, что пришелец может догадаться о нем.
— Мы оба теряем свое время, — резко сказал он, словно поворачиваясь спиной к Лучезарному. — Наши взгляды несовместимы, а спорить о предполагаемом положении объекта на орбите абсурдно.
Мой ответ на вашу экстравагантную просьбу — категорическое «нет». Земля больше не имеет намерения разоружаться, равно как отправляться завоевывать другие цивилизации, которые, в любом случае, превосходят нашу в технологическом плане. Наше оружие имеет оборонительный характер, и если вы попросите, чтобы эта защита не выходила за естественные пределы нашей солнечной системы, то ваше ходатайство получит благоприятный ответ. Когда наступит время посетить вас, мы придем с мирными намерениями и сможем предоставить разумные гарантии нашей чистосердечности.
— За исключением той, о какой мы просим.
— Ваша просьба неприемлема.
Трэквейру случалось видеть улыбку брата Благодати в многочисленных телевыступлениях и на фотографиях, опубликованных в газетах, но он никогда не слышал, как тот смеется. Что он делал сейчас. В его смехе не было ничего особенно приятного.
— Увидим, увидим, — сказал брат Лучезарной Благодати.
— Уже все увидено.
— Может, вы не поняли, что я вам выдвинул ультиматум?
— Ультиматум или просьба, мой ответ остается тем же.
— О, в каком заблуждении вы пребываете, брат Трэквейр. В каком заблуждении и каком одиночестве. Вам еще неведомо, но вы потеряли мир, от имени которого говорите. Мне достаточно выступить против вас, чтобы последние крохи вашей власти разлетелись, подобно сухим листьям во время урагана. Я надеялся, что смогу обойтись без данного неприятного средства, но вы заставляете меня к нему прибегнуть. Я берусь за это с тяжелым сердцем. Мне понадобится не более недели. Затем я вернусь к вам. Возможно, после своего унижения вы примете Дар Любви с радостью.