— Да в этом есть доля истины. С другой стороны, нам главное начать. Они же не смогут проверить. Приставят к нам наблюдателей? Ну мы сфальсифицируем успешный эксперимент. Взорвем что-нибудь, будем шумно радоваться. В переговорах не так важно будет, чтобы эта штуковина выстрелила. Важно чтобы оба дракона верили, что она может. И что мы решаем, когда и в кого она это сделает.
— Думаешь блефовать за таким столом?
— А у тебя есть идеи лучше?
— Пока что нет.
— А оно вообще стоит того?
— Что ты имеешь ввиду?
— Ну ты еще напишешь, что-нибудь стоящее? Стоит ли так отчаянно бороться за твое бессмертие?
— Иди к черту, Геральт.
— Ведь, когда дракон заставлял тебя ему что-то сыграть, это же все были песни до твоего бессмертия, я угадал?
— Было и после. Парочку. Ну да, а кто творил что-то значимое на закате? Мне дали молодость тела, но молодость духа никакая магия так просто не вернет. Но это не значит, что я оставляю попытки. И тем более не значит, что я готов умирать.
— Брось, старик, я шучу. Мы что-нибудь придумаем, как и всегда.
Мы, опершись на каменный парапет набережной, и смотрели вдаль. Под нами шумело холодное северное море. По небу, при свете не полной луны, медленно ползли облака. Не стоило мне нападать на Самди. Не стоило ему когда-то спать с Йен. В нем было бы меньше дыр, а мы бы не ломали бы голову над многоходовкой с танцом драконов. Как, наверное, не стоило мне лезть в тот приют, управляемый бруксой. Кто же мог знать. Но мы найдем выход, как всегда находили. Уж я точно не стану жертвовать друзьями будто пешками. Это, пожалуй, последнее, что я еще сохранил и терять не стану. Мы что-нибудь придумаем, как и всегда.