Но в хоккей в ту пору, когда зимы были куда суровее нынешних, можно было играть в лучшем случае пять месяцев в году.
Анатолий Салуцкий развивает эту тему: «Когда наступала зима, мальчишки начинали хоккейные сражения на “бочаге”. Об этой знаменитой сестрорецкой “бочаге”, где прошло спортивное детство Всеволода Боброва, написано уже немало. Однако никто не разъяснил смысла этого странного слова. А между тем его происхождение имеет не только познавательную ценность, но также проливает свет на причины одного трагического события, происшедшего на льду “бочаги”.
“Бочага” — это чухонское название непроточного озера, образовавшегося на месте прежнего русла реки, старицы. Вода сюда стекает, однако не вытекает: частично испаряется, частично фильтруется через песок. В Сестрорецке “бочагу” иногда использовали для сброса отработанной воды с завода имени Воскова.
Хотя это предприятие числилось инструментальным, здесь был большой металлургический цех. Сестрорецкий завод — это старый петровский завод, один из самых первых заводов в России. Но известно: при наличии металлургического цикла водяные сбросы могут быть тёплыми. Особенно это сказывалось в начале зимы, когда “бочага” только-только начинала замерзать.
Но юным хоккеистам не терпелось поскорее встать на коньки, они то и дело пробовали лёд. И однажды декабрьским вечером 1933 года, убедившись в его прочности, два брата Бобровых и два брата Томилиных первыми из сестрорецких ребят решили открыть хоккейный сезон на “бочаге”.
Они не знали, что завод только что произвёл очередной сброс тёплой воды. А “бочага” — озеро непроточное... Не окрепший ещё лёд подтаял и треснул, каток разбился на отдельные льдины. Четверо мальчишек в валенках и на коньках провалились в большие полыньи, образовавшиеся на “бочаге”.
Первым выбрался Володя. И сразу бросился на помощь младшему брату, который безуспешно, выбиваясь из сил, карабкался на крошившийся лёд. Лёжа на животе, Володя пытался схватить тонущего, но когда ему наконец удалось вытащить Севу из воды, тот был уже без сознания. В это время на крики о помощи прибежали взрослые и в таком же бессознательном состоянии вытащили из полыньи Володю и Витю Томилиных.
Откачивать ребят стали здесь же, на берегу “бочаги”. Томилиных откачать не удалось. А Сева всё-таки очнулся, через рот пошла вода, он начал дышать, и его отнесли домой.
На следующий день болезненный, слабенький одиннадцатилетний Севка как ни в чём не бывало бегал по морозцу. А Володя слёг с двусторонним воспалением лёгких и воспалением лимфатических узлов...
Через несколько лет Владимиру снова пришлось выручать младшего брата из беды.
Среди детских хоккейных матчей, которые проходили в Сестрорецке, не все были официальными: иногда шли длительные, упорные сражения с парнями из соседних посёлков и городков. И после одной из таких хоккейных баталий вспыхнула драка. Объектом нападения стал маленький, юркий Севка, который в тот раз доставлял соперникам особенно много хлопот своим неудержимым дриблингом. Но добро, если бы дело ограничилось лёгкой кулачной потасовкой — чего не бывает меж ребятами.
Однако команда гостей не отличалась такой дисциплинированностью, как сестрорецкие хоккеисты, парни там были разные... Страсти разгорелись, и кто-то ударил Севу по лицу доской с гвоздём. Володя увидел, как младший брат залился кровью, увидел, что один из нападавших достал распространённый в ту пору финский нож, — и ринулся на защиту.
Ссадина у Севы оказалась пустяковой, хотя до конца жизни он носил между бровей маленький шрам, память о том случае. А Володю с ножевым ранением доставили в больницу...»
Вновь обратимся к книге Всеволода Боброва, где говорится об известности главы семейства Бобровых в городе: «Эта известность во многом объяснялась спортивной биографией отца. Выполняя свои служебные обязанности, обучая молодых рабочих сложному ремеслу инструментальщиков, Михаил Андреевич на протяжении многих лет выступал в сборной завода по футболу и особенно по хоккею. Хоккей он любил самозабвенно, был бессменным капитаном первой команды и, по общему признанию, одним из самых надёжных игроков. Выступал он всё время на месте правого защитника.
День официальных игр, а им почти всегда являлось воскресенье, становился для всей нашей семьи большим и радостным праздником. С утра мать утюжила форму, а отец прилаживал клюшку, точил коньки, складывал хоккейное обмундирование. Потом всей семьёй мы шли на стадион. Отец уходил в раздевалку, а мы выбирали себе места поудобнее на трибунах.