Любопытно, что Кочетов тут же, как в зеркале, показывает, какой со временем стала бы молодая Ия, если бы она дожила здесь до старости. Она стала бы Жанной Матвеевной. Кто был её реальным прототипом, сказать трудно, но в восьмидесятых годах ею уже была ещё молодая тогда, в шестидесятых, Валерия Новодворская. Эпизодический образ Жанны Матвеевны — это просто перл, перл в духе классического антинигилистического романа, которому, безусловно, рукоплескал бы и сам Лесков. Эта странная одинокая тётка, социофобка, живёт в захламлённой квартире, но по части эрудиции… Предоставим слово автору:
Жанночка, как принято было называть эту старую грязнулю, из дому почти никуда и никогда не выходила — только разве в соседние лавочки за продуктами, но всё и всегда знала. Она слушала радио десятков стран, у неё было несколько транзисторных приёмников, принимающих и сверхкороткие волны, и сверхдлинные: каждый день соседская девчонка за весьма скромную плату бегала для неё по газетным киоскам гостиниц «Интуриста» и приносила свежие номера итальянской «Униты», французской «Юманите», английской «Морнинг стар», различных газет Чехословакии, Югославии и всякие другие зарубежные издания, какие только попадутся. Она стенографировала радиопередачи, она делала вырезки из газет и журналов, всё это тщательно, ловко, умело систематизировала, подбирала по темам. Зачем? Не ради простого любопытства, нет. В таких материалах нуждались научные работники, литературоведы, международники. То, что они не могли получить в ТАСС или АПН, они получали у Жанночки. Её адрес сообщался только самым верным, самым надёжным людям и под строгим секретом. У неё можно было найти копии стенограмм, скажем, закрытых секретариатов Союза писателей, на которых обсуждалось что-либо такое, что писатели считали сугубо своим внутренним делом, записи некоторых судебных процессов, даже бесед с кем-либо в руководящих партийных сферах. Как такие материалы попадали к ней, Жанна Матвеевна не рассказывала, да её об этом и не спрашивали. Она могла ссудить — для прочтения или насовсем — машинописную копию какого-нибудь скандального произведения, которое все редакции Советского Союза отказались публиковать по причине его идейной и художественной недоброкачественности, размноженный текст скандальной речи то ли литератора, то ли кинорежиссёра, то ли научного работника.
Ну и как вы думаете, пригодилась ли советской власти такая голова? Нет, этим микроскопом она не стала забивать даже гвозди, и в итоге Жанночка покрылась не только слоем грязи, но и слоем, так сказать, антисоветизма: представленная реальными людьми реальная советская власть, власть бывших приказчиков, всем своим нутром ненавидевшая «грамотных», «в шляпе», для воспитания антисоветчиков, по факту, по итогу, сделала гораздо больше, чем сотня таких ведомств, как ЦРУ. Так что нет ничего удивительного в том, что именно у Жанны Матвеевны подлая Порция нашла необходимые ей материалы для клеветы на писателя Булатова.