Но Царевна встает и послушно выходит, не сказав ни слова.
Хрустальные глаза немного припухли от слез, и сейчас она выглядит еще младше и трогательнее. Мое сердце сжимается…
– Лекс, – вздыхает она. – Я все понимаю… Это - твоя работа и все такое… Но у меня к тебе просьба. Не распространяйся, пожалуйста, об этом.
Замираю, не в силах выдохнуть. Мой рот открывается и снова закрывается. Все звуки исчезли.
Закусывает губу и закрывает глаза.
– Это так унизительно, что все будут в курсе... Я тебя очень прошу!
– Хлоя… – голоса нет, смотрю на нее снизу вверх. – Что ты говоришь такое?..
– Я понимаю, что здесь это... для тебя это... норма, – уничтожает она меня каждым словом, – но я не смогу работать тут, понимая, что все знают о том, что меня, как последнюю… Я думала, это что-то настоящее, понимаешь… Я бы никогда…
Подскакиваю на ноги, не в силах слушать все это.
- Перестань... - сглатываю ком в горле.
- Если нужно, я заплачу за твое молчание.
– Ты что, б**ть, несешь?! – взрываюсь я. – ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?!
Просто разрывает от ее унижения и от собственного тоже. От того, что считает, что для меня все, что было, ничего не значит! От того, что это что-то значило для нее! От того, что она смеет чувствовать всё это!
Смотрю в ее немного испуганные моей эмоциональной вспышкой глаза и, пытаясь скинуть с себя ярость и боль, несколько раз с рычанием хе*ачу кулаком в стену, пачкая ее кровью.
Боль отрезвляет.
Разворачиваюсь к ее растерянным глазам, совершенно не понимая, что мне делать теперь.
– Хлоя… – шепчу я, качая головой.
Пожалуйста, девочка... не чувствуй этого!
– Спасибо, – кивает она, отводя глаза. – Давай просто сделаем вид, что познакомились только сегодня, хорошо? Мне нужна эта работа.
Киваю, не смея больше ничего сказать, и она, повернувшись, выходит.
Б**ть, ну за что?!
Наверное, есть за что. За то, что был холодной сволочью, например. За то, что продал себя и гордился этим. За то, что презирал чужие чувства. За то, что растратил и выжег себя, променял то, что могло бы быть с ней, на ЭТО.
И за то, что из эгоизма не остановился тогда. Вливал в нее вино с коксом, осознавая, что это вырубит ее контроль, расчетливо соблазнял…
Я заслужил все это.
Ну, ей-то за что?!
Не могу больше так как раньше.
А по-другому не умею.
Слишком поздно для меня?…
Нужно идти и...
Что там у нас по плану?
Репетиция… Это терпимо. Мне очень нужно выгрузиться сейчас, и танец - это идеальный вариант.
Иду на сцену, планируя немного подвигаться.
– …что-нибудь мощное, минут на сорок, – слышу я ее голос.
– Детка, ты не перегоришь? Сегодня тебе почти два часа рубиться? – Рон, б**ть...
Опять эта «детка»!
– Не волнуйся, я могу всю ночь зажигать, а до моего выхода еще три часа. Я просто разомнусь.
– Круто! С удовольствием посмотрю на тебя. Ты так двигаешься… просто крышеснос, – улыбается ей Рон во все свои белоснежные тридцать два.
На мгновение прикасается к ее заплаканным глазам.
– Что-то случилось?
– Не парься… У меня много головняков, – усмехается она.
– Я бы хотел… помочь, – несмело улыбается он.
Она легко треплет его по волосам.
– Ты сейчас и поможешь. Зажги для меня что-нибудь убийственное. Хочу умереть там от драйва! – подмигивает ему она.
Он, улыбаясь, закусывает губу, прикрывая глаза, и качает головой.
– Сделаю, детка!
Он же запал на нее! – догоняю я, наконец.
Че-е-ерт!
Он нормальный… Позитивный, талантливый, внимательный. Сразу послал Царевну с ее предложениями. Почему нет?
ААААА!!! Потому, что - нет! Потому, что я - е*аный эгоист и не смогу пережить это!
Как будто меня кто-то спросит…
Хлоя разминается, наклоняясь вперед и доставая локтями до пола. Гибкая… И, перенеся вес на руки, плавно встает на предплечья, зависая ногами в воздухе. Ее свободная маечка съезжает вниз, оголяя прикрытую черным спортивным топом грудь. Немного побалансировав, она медленно встает на «мостик» и рывком поднимается обратно на ноги. Очень изящно…
Я хочу ее…
В голову невольно лезут картинки нашей ночи… Такая чувствительная!
Мы, конечно, оба под коксом были, но… У меня дохера было телок, обдолбанных коксом, и ничего подобного не было все равно.
А она - воплощение чувственности.
Она и с ним тоже ТАКОЙ будет?
Не могу даже думать об этом!
Я - эгоистичный урод.
Рон так же, как и я, не может отвести глаз от нее, наблюдая за каждым нюансом движений.
Хлоя отлепляет от него наушники и прикладывает к себе, слегка наклоняя голову, чтобы прижать их оголенным точеным плечиком. Слушая музыку, она улыбается и показывает ему большой палец – «отлично». Отдав наушник, отворачивается и уходит, замирая в центре сцены в ожидании музыки.