«Живи вы с нами, вы поменяли бы свою точку зрения. Как-нибудь приходите к нам обедать... наши обеды пользуются большим успехом».
Я не прерывал ее болтовню.
«Каждый вносит что-то свое... свежую мысль, интересный всем случай...»
«А как насчет еды? — поинтересовался я. — У вас хороший повар? Для меня важно не столько качество беседы, сколько — пищи».
«Какой вы оригинал! — захихикала она. — Не беспокойтесь, еда отменная».
«Вот это хорошо. Остальное меня не беспокоит. А что вы обычно подаете — дичь, бифштексы, ростбиф? Я люблю съесть хороший кусок жареного мяса, не очень прожаренного, с кровью. И еще люблю свежие фрукты... не те жуткие консервированные плоды, что подают в ресторанах. А вы умеете делать хороший компот? Сливы — вот что я обожаю... Кто, вы сказали, ваш муж по профессии? Инженер?»
«Нет, изобретатель».
«Ах да, изобретатель. Это еще лучше. Как он выглядит? Он доброжелательный человек?»
«Вам он понравится... внешне он похож на вас... даже говорит, как вы. — Она продолжала трещать. — А когда рассказывает о своих изобретениях, просто бесподобен...»
«А у вас подают жареных утят или фазана?» — перебил я ее болтовню.
«Конечно... О чем я говорила? Ах да, о моем муже. Когда мы были в Лондоне, Черчилль пригласил его к...»
«Черчилль?» — Всем своим видом я выражал недоумение, словно впервые слышал это имя.
«Да, Уинстон Черчилль... премьер-министр».
«А-а-а! Я слышал о нем».
«Муж говорит, что войну выиграют в воздухе. Вот почему Черчилль...»
«Абсолютно не разбираюсь в самолетах... никогда на них не летаю», — вставил я.
«Это не важно, — успокоила меня миссис Рубиол. — Я сама поднималась в воздух три или четыре раза. Но если...»
«А вот взять воздушные шары... Мне они гораздо больше по душе. Помните Сантос-Дюмона? Он еще полетел с верхушки Эйфелевой башни в Новую Шотландию. Это должно щекотать нервы, правда? А что вы говорили о Черчилле? Простите, я вас перебил».
Миссис Рубиол уже открыла рот, чтобы произнести долгий, взволнованный монолог о встрече мужа с Черчиллем.
«Я вот что хочу вам сказать, — не дал я ей произнести ни слова, — больше всего мне нравятся обеды, на которых подают много выпивки. Ну, вы сами понимаете, все немного под мухой, завязывается спор, а потом кому-то сворачивают челюсть. Слушать умные разговоры за обеденным столом — вредно для пищеварения. Кстати, нужен ли к обеду фрак? У меня его нет. Хочу, чтобы вы знали».
«Можете одеваться по своему вкусу... естественно», — сказала миссис Рубиол, по-прежнему никак не реагируя на мою наглость.
«Отлично! Потому что у меня только один костюм... вот этот — что на мне. Он не так еще плох, как вы думаете?»
Миссис Рубиол милостиво мне улыбнулась.
«Чем-то вы напоминаете мне Сомерсета Моэма, — снова затрещала она. — Я познакомилась с ним на борту парохода, плывущего из Италии. Какой милый, скромный человек! Никто не знал, кто он, кроме меня. Он путешествовал инкогнито...»
«Он действительно косолапит? Вы обратили внимание?» — спросил я.
«Косолапит?» — переспросила миссис Рубиол, обалдело глядя на меня.
«Да, косолапит, — повторил я. — Разве вы не читали его знаменитый роман...»
«„Человеческие страсти“! — воскликнула миссис Рубиол в восторге, что отгадала название, не догадываясь, что отгадала неправильно. — Нет, не читала, но я видела фильм. По-моему, отвратительный, как вы думаете?»
«Страшный — да, но не отвратительный, — рискнул я высказать свое мнение. — Очень страшный».
«Мне не очень понравилась Аннабелла в этом фильме», — сказала миссис Рубиол.
«Мне тоже. Зато Бетт Денис сыграла неплохо, правда?»
«Не помню, — ответила миссис Рубиол. — Кого она играла?»
«Дочь стрелочника, разве не помните?»
«Ах да, конечно!» — воскликнула миссис Рубиол, отчаянно пытаясь вспомнить то, чего никогда не видела.
«Помните, как она падает с лестницы, держа в руках поднос с едой?»
«Да, конечно, помню! Теперь я все вспомнила. Она неподражаема! Как она падала!»
«Вы что-то говорили о Черчилле...»
«Да, говорила... Дайте вспомнить... Что же я хотела вам рассказать?..»
«Прежде всего скажите, — вставил я, — действительно ли он не выпускает изо рта сигару? Говорят, даже засыпает с ней. Впрочем, это не важно. Мне просто интересно, так ли он глуп в жизни, как на экране?»
«Что! — вскричала миссис Рубиол. — Черчилль глуп? Неслыханно! Да он, возможно, самый умный человек в Англии».
«После Уайтхеда, вы хотите сказать?»
«Уайтхеда ?»
«Это человек, который звонит в гонг для Гертруды Стайн. Вы, конечно, знаете Гертруду Стайн? Нет? Но об Эрнесте Хемингуэе вы должны были слышать?»