Девица включает громкую связь, и я слышу насмешливый голос старика:
- Константин, у нас кусачки имеются в хозяйстве? Имеются. Нахрен этот маникюр и пусть сама себе жрать готовит. Девица уже взрослая, девятнадцать уже давно стукнуло!
Островская рот приоткрыла от удивления, слушая деда, а на удачу рядом назойливо жужжала огромная муха.
- Всё понял, Сергей Анатольевич, сейчас и до дамы донесу, - усмехаюсь, откровенно угорая с маленькой принцесски.
- Ты смотри, а то она у меня непонятливая.
- Да понял уже, - хмыкаю. - Ничего, и не таких объезжали. Всему научим. До связи.
Забираю из рук девахи айфон последней модели и жму отбой.
- Что прояснить отдельно, красавица? Как включить плиту?
Смотрит с ехидцей в глазах, рассматривая с ног до головы, вырывает мобилу из пальцев и прячет в задний карман шорт.
- В любимчиках у деда ходишь? Забавно. А работу нормальную найти не пробовал? Вроде не кривой, - обходит меня по кругу и изучает, насмешливо улыбается, мимикой отмечая впечатления от увиденной красоты, - или только руки рабочие да язык, а с кукушкой не всё в порядке? Таких не берут в космонавты?
Её потуги вывести меня из состояния равновесия такими детскими нападками смешны.
- Не берут, убогий, - соглашусь, кивая, вскидываю бровь, - и что?
- Бедняга, но ты не отчаивайся, ковбой, - подмигивает и берет меня под руку, - и убогим работа найдется. Так уж и быть. Дед просто так людей к себе не приближает, а значит, знает о тебе что-то такое, что на первый взгляд непонятно. Ну да ладно. А теперь будем использовать твои сильные, тренированные руки, - вновь гладит мышцы и улыбается, намереваясь потащить меня к особняку, - поможешь обед приготовить, а если нет ничего в холодильнике, смотаешься в магазин.
- Нет, - отвечаю коротко и доступно, разворачиваю нахалку к выходу и указываю на него. - Овощей в огороде полно, ты вроде тощая, следишь за собой - там твой рацион. Ни в чём себе не отказывай. Захочешь есть - научишься готовить, не научишься - не хочешь есть.
Прежде, чем начнёт вякать, добавляю:
- И руки держи при себе, или я тоже начну распускать, - шлёпнул по заднице, - потопала.
- У тебя был шанс, убогий, жить мирно, но ты его просрал, - взвизгивает Островская, отмахиваясь от меня как от противной мошки, - я всё сделаю для того, чтобы ты вылетел отсюда с треском!
- Удачи, - пожимаю плечами, разворачиваюсь и ухожу к себе.
Никогда не понимал таких женщин, хотя эту то ещё и женщиной можно назвать с натяжкой. Нет, в том, что мадам не целомудренна, я не сомневался, да вот это не делает её женщиной. Зарвавшийся, наглый ребёнок, который палец о палец всю жизнь не ударила, а мнит себя пупом земли и вершительницей судеб. Набросилась на незнакомого человека с просьбой сначала трахнуть, потом накормить, и всё через "заплачу" или "уволю". Как будто у неё уже есть полномочия увольнять или свои деньги, чтоб платить.
Глупая баба даже не знает, что я посиневшими пальцами за место не держусь и моё проживание здесь это "услуга за услугу". И не её скудного ума дела какую.
Настроение, и без того скверное с утра, поползло вниз. Нужно было остаться у Сони вчера, как она настойчиво предлагала, так нет же, боялся, что сожгут дом. Ну, малолеткам же хуже. Допекут, быстро по домам разъедутся.
Я вышел, чтобы убрать газонокосилку, и встретил трио в саду рядом с огородами. На лице тут же появилась широчайшая ухмылка.
- Что, голод не тётка?