Маша остановилась и закричала: "Мама". Я схватил её сзади и прижал к себе. Она пыталась вырваться, но я ещё крепче прижимал её к своей груди, потому что в десяти метрах от гаража, горела машина. Это был джип Семёныча. Володя, начальник охраны, лежал рядом с машиной, уткнувшись лицом в землю, ещё один охранник лежал с распростёртыми руками. Не было ни каких сомнений, что они мертвы. Охрана носилась по двору пытаясь потушить пожар. Где-то уже звучала сирена.
Я боялся пошевелиться, чтобы не потревожить Машу, только когда приехала скорая, я передал им бедную мою Мышку. Она не плакала, она была, как не живая, как тряпичная кукла. Ей сделали укол и я отнёс мою любимую в её комнату. Всю ночь и весь следующий день я был с ней, прижимал к своей груди и гладил её по голове, не отходил ни на шаг. Она то просыпалась и начинала скулить, то забывалась беспокойным сном и звала родителей. “Бедная моя Мышка, я никому тебя не дам в обиду”. - клялся я ей.
На второй день пришёл следователь и стал расспрашивать у меня, что я знаю. Я поделился с ним своими догадками, рассказал про долги, про угрозы, про аварию Валеры, но промолчал о подставном бое с Кингом, это было мягко говоря противозаконно.
Даже тупому было ясно, что за всем этим стоял Кадык, но милиция ничего не делала, или мне так казалось. Врач запретил тревожить Машу, поэтому майор Марин попросил меня привезти Машу в отделение, когда она будет в состоянии дать показания.
Всё это время я не находил себе места, беспокоясь за мою маленькую девочку. Она не хотела есть, не хотела говорить, не хотела плакать, не хотела никого видеть, только быть в моих руках и чтобы я гладил её волосы.
Наконец, через три дня, она как-будто ожила. Позвонила другу своего отца и попросила приехать, потом попросила Аристарха Ивановича, юриста Семёныча заняться всеми бумагами и попросила отвезти её в полицию. Похоронами занялся Армен, помощник и второй тренер. За эту неделю моя Мышка превратилась в тень. Душа разрывалась смотреть на неё. Такая маленькая, худенькая, а в чёрном платье казалась ещё тоньше. Я, как зверь, рычал на всех, кто по-моему мнению мог обидеть её. После похорон, мы вернулись домой, я хотел чтобы она согласилась жить со мной в моей квартире. Чтобы она не видела каждый день, то чёртово место, где взорвали её родителей.
Похороны назначили на двенадцатое число. Я был уверен, что после похорон я заберу Машу к себе до её отъезда в Москву. Я уже начал строить планы для окончательного нашего переезда в столицу. Здесь нас уже ничего не держало, а оставлять Машу одну в таком состоянии, я не мог.
Глава 7. Саша. 10 лет назад.
Я проснулся от звонка телефона. Марин настоятельно просил меня приехать в отделение, ссылаясь на некоторые нестыковки в деле.
- Маша тоже нужна?- спросил я.
- Нет. Пока нет. Не будем её тревожить по пустякам.- ответил майор.
Мне нравился он. Честный, прямой, граничащий с хамством, характер следователя вызывал у меня доверие, как Глеб Жиглов. Мне нужна была помощь, чтобы защитить мою любовь. Я чувствовал, что он может докопаться до сути и прищучить Кадыка.
Этот Кадык упивался своей вседозволенностью, даже пришёл на похороны людей, которых убил и ещё набрался наглости, угрожать Маше. Он сказал, что Бережной должен ему очень крупную сумму денег и теперь этот долг перешёл на Машу, поэтому она должна заплатить его какими-то акциями, но так как ждать он уже устал, а в наследство она вступит через полгода, то ей надо подписать какие-то документы и оформить на него доверенность уже завтра. Но я не позволил ему давить на неё, закрыв девушку от него, сказав, что она сама принимет решениe, когда посчитает нужным, а свои угрозы пусть обращает на меня, потому что не дам в обиду мою будущую жену.
Я разбудил Машу и сказал, что мне надо отъехать и попросил охранникa Бережнова не пускать никого кроме меня.
В отделении я проторчал больше часа, пока ждал Олега Марина. Он был в прокуратуре. Когда мы вошли в кабинет, он устало сел на стул и произнёс:
- Знаешь почему всё в нашей стране делается через жопу? Не знаешь? Я тебе скажу. Потому что потеряв силу, добро и справедливость не может победить зло. Потому что теперь можно купить всё: свидетелей, улики, экспертизу, суд, совесть. Мы потерялись окончательно. То что раньше не возможно было представить, сейчас это нормальная реальность. Кадык вор, которому место за решёткой, имеет больше прав, чем я, служитель закона! Как с этим жить?- сказал майор, доставая из стола бутылку водки и два стакана.