Память вернулась, и теперь ей осталось одно — рыдать под дождем перед грозным седым океаном.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Алекс твердой рукой правил лодкой, не обращая внимания на холодный, косой ливень и брызги, летящие из-под мотора.
Полный провал! Как только он понял, что амнезия Санчии настоящая, ему следовало рассказать ей правду о них, а не преследовать свои сугубо личные цели. Он ошибся в своем желании снова заставить ее смотреть на него с тем восхищением и обожанием, как она смотрела до свадьбы.
Дом стоял пустой. Алекс заглядывал в каждую комнату, выкрикивая милое сердцу имя, еще до прихода зная, что жены нет. Он всегда чувствовал ее присутствие, его тело, словно радар, реагировало на нее.
— Санчия!
На столике лежали сумочка и мобильный телефон. Алекс вздохнул с облегчением: такси не взяла. Значит, она где-то здесь, под черным небом и сверкающими молниями.
Дверь в сад была наполовину открыта. Мужчина со злости ударил по стеклу кулаком. Осколки посыпались на пол.
Черт бы побрал эту женщину!
Ему стало трудно дышать. Он сам во всем виноват: нельзя было оставлять ее одну.
Алекс в отчаянии посмотрел на океан — обычно голубой и приветливый, он превратился с серую, гневно бурлящую массу. Ветер то плакал, то стонал, то дико ревел, срывая хрупкие цветки гибискуса, смешивая их с песком и гоняя по крыльцу и тропинкам сада.
Алекс сбросил туфли и побежал к пляжу, громко — так что глухой услышит — выкрикивая имя Санчии. Ветер насмешливо вторил ему.
Бедная девушка никак не могла оправиться от раны, нанесенной его братом. Поверила ревнивой Жасмин, а не ему... Вероятно, она просто не могла верить мужчинам после столь грубого и жестокого обращения с ее чувствами.
Алекс с тоской вперил взор в угольно серые волны океана. Санчия отлично плавает, но захочет ли она бороться со стихией?
От этих мыслей он помертвел.
Она лежала лицом вниз недалеко от кустарников, согнутых порывами ветра.
— Санчия, — прошептал он, замирая от страха и приближаясь к девушке на полусогнутых ногах.
Находясь в нескольких метрах от нее, Алекс увидел, как сотрясаются в немых рыданиях хрупкие плечи. Когда он подхватил девушку на руки, она слабо ударила его в грудь.
— Отпусти меня. Я тебя ненавижу!
Вспомнила!
—Я знаю.
От его голоса она затряслась сильнее.
— Я потеряла моего ребенка.
— Нашего ребенка, — осторожно поправил он, стараясь справиться с отчаянием.
— Ты не носил его все эти месяцы, — рыдала девушка. — И не любил его так, как я!
— Разве? Ты думаешь, у тебя монополия на чувства? Ты единственная рожденная на земле, умеющая любить и ненавидеть? Ты ненавидишь меня, потому что именно я заставил тебя почувствовать себя живой, когда ты погрязла в своей обиде на Люка.
— Неправда! — Девушка брыкалась и отпихивала его от себя. — Поставь меня на землю!
— И оставить тебя на милость стихии? Ты могла умереть здесь.
— Тогда позволь мне уйти! — завывала она, не в силах справиться с душившей ее икотой. — Ты самодовольный, бесчувственный чурбан!
— Уже лучше, — в его голосе появилась ирония. — Думаю, мне не нужно спрашивать тебя о том, вернулась ли память. Мы должны поговорить, Санчия, но сначала снимем мокрую одежду и примем горячую ванну.
— Мы? — взвизгнула девушка. Несмотря на гнев, по телу неожиданно разлилась приятная истома. — Я сумею принять ванну самостоятельно.
— Вероятно, ты хочешь утопиться?
— И доставить тебе удовольствие?
Его губы раздвинулись в улыбке.
— Есть единственное удовольствие, которое ты можешь мне доставить.
— Нет! — взвизгнула Санчия и снова задергалась.
— Утром ты не возражала.
— То было другое.
— Почему?
— Утром я не знала, что ты тот человек, от которого я сбежала!
Алекс цинично фыркнул.
— Нет, ты принимала меня за того, кем я являюсь. И ты хотела меня.
— Ты уверен, что было бы так же, знай я всю подноготную?
Он резко остановился. Вода стекала струйками по лицу, по плечам, по брюкам и разливалось в маленькое море у его ног.
— Полагаешь, что все это как по нотам разыгранная партия, чтобы затащить тебя в кровать?
Санчия не знала, что и думать. Вероятно, речь пойдет о разводе.
— Не двигайся! — резко приказал он. — Тут везде разбитое стекло.
Девушка опустила голову, увидела, что он босой, так же как и она и немедленно перестала сопротивляться.
— Ветер разбил окно? — нахмурилась она, когда он поставил ее на пол в кухне.
— Очень сильный порыв, — Алекс состроил печальную гримасу. — Пожалуйста, Санчия, не пугай меня больше, или иначе...
— Иначе что? — Она с вызовом вздернула подбородок вверх и сверкнула глазами.
Алекс не ответил, серые глаза стали в цвет угольного океана. Он молча пригладил мокрые волосы. Санчия медленно осмотрела стоявшего перед ней мужчину: рубашка облепила широкую, сильную грудь, могучие плечи, брюки промокли насквозь, сквозь них проступили крепкие бедра и икры. Желание вспыхнуло и тут же обернулось черной ревностью к рыжеволосой женщине по имени Жасмин. Вода продолжала стекать вдоль его туловища и смешивалась с чем-то красным.
— Ты... ты порезался. — В ее глазах появился испуг. — Кровь течет.
— Ничего страшного.
— Ничего? — Санчия схватила его руку и стала изучать рану. — Как это случилось?
— Санчия, иди наверх.
— Сначала посмотрю. Это ужасно! Больно?
— Я выживу, — сухо пошутил он.
Он не нуждается в ее участии, иначе набросился бы на нее, чтобы забыть о волнении и страхах, испытанных им всего несколько минут назад.
Одежда девушки намокла и прилипла к телу, как вторая кожа. Алекс с трудом отвел глаза от высокой женской груди, стараясь не думать о том, как отзывчива она на его ласки.
— Я сказал, все будет в порядке. Иди, а то я начну раздевать тебя прямо здесь.
Санчия не стала дожидаться, пока он выполнит свою угрозу, и через секунду лежала с закрытыми глазами в мраморной ванне.
Она еще не успела прийти в себя, как дверь тихо отворилась и вошел Алекс. Он уже переоделся в сухую одежду: свободную черную рубашку и черные брюки.
— Когда ты мне скажешь о разводе? — дрожащим от волнения голосом спросила она.
— Когда ты научишься мне доверять, — замявшись, ответил он.
— Доверять тебе? — Санчия обернулась. — Ты все это время лгал мне.
— Я никогда тебе не лгал. — Алекс говорил тихо, но твердо. — Я скрыл от тебя некоторую информацию, зная, что она может причинить вред твоему здоровью.
— Ты же сказал, мы едва знали друг друга.
— Это правда. Мы действительно плохо знали друг друга.
— Даже когда мы были в постели, ты не сказал мне... о ребенке. — На последнем слове голос сорвался.
— Это не та новость, которую ты хотела бы услышать, — мягко оправдывался он. — Когда ты впервые спросила о наших отношениях там, в суде, я думал, ты притворяешься, что не помнишь меня, и решил сыграть в твою игру... пока не понял, что ты действительно не знаешь, кем я являюсь.
— И когда же это случилось? — раздраженно поинтересовалась Санчия. — Когда ты понял, что легко можешь затащить меня в свои сети, потому что я не помню о том, как несчастна была замужем за тобой?
Санчия слышала, как он сделал несколько шагов, но головы не повернула. Алекс уселся на стул между вешалкой для полотенец и окном так, что девушка видела его только краем глаза.
— Я не удивился, что ты ответила мне взаимностью, Санчия. Ты всегда была очень отзывчива. Даже когда злилась на меня за то, за что не имела никаких оснований злиться. — Девушка задержала дыхание и на мгновение плотно смежила веки. — С самого начала я знал: что-то не в порядке. Ты бы никогда не пришла в суд, не проверив, выступаю ли я в качестве адвоката... ты ненавидела меня так сильно, что хотела досадить мне в профессиональном плане.