Липняковский вздрогнул, вопрос застал его несколько врасплох.
– Еще не докладывали, – смутился он. – Но я сейчас проверю, – и он с готовностью схватился за свой «мобильник».
А Турецкий, чтобы не мешать следователю «выяснять», взял оперативника под локоть и отвел немного в сторону. Вообще-то он специально говорил, обращаясь в первую очередь к оперу, потому что не хотел ставить в неловкое положение Липняковского, которому, как он полагал, и сказать-то в ответ было нечего – долго раскачиваются ребятки. А так получалось, что старший по званию разговаривает с младшим и объясняет ему азы сыскного дела.
– Итак, к чему мы с вами пришли? Прежде всего мы узнаем об образе жизни всех троих, что, впрочем, уже можно предположить с изрядной долей уверенности, верно?
– Да, конечно, – кивнул опер.
– Я тоже думаю, что они, как поется в известном мультике, «романтики с большой дороги». Давайте подумаем и о валюте, найденной в карманах покойников. У Коржева был свой бумажник – с документами и валютой, это его деньги. В сумке, что валялась рядом с ним, тоже была валюта, но вместе с дисками. Будем считать, что ее Коржев забрал у Куратора, больше ведь некому было хранить диски с компроматом на Переверзина, верно? – И сам ответил за опера: – Верно. У молодого, у Ивакина, никаких документов и денег, как и оружия, не обнаружили. Зато все это извлекли из карманов «уголовника». Он, значит, и забрал их у Ивакина. Таким образом, благодаря найденным уликам, мы с вами без особого труда восстановили последовательность действий. Логично?
– Абсолютно, – подтвердил опер.
– Вот этими делами, то есть обысками по указанным в документах адресам, ваши коллеги сегодня и займутся. И вас я попрошу отнестись к этому делу тоже максимально ответственно. И тогда уже на завтра мы с вами будем иметь максимально полную на данный момент картину. Кстати, Витольд Кузьмич, – обернулся Турецкий к Липняковскому, который с мрачным видом прятал трубку в карман своего широченного пиджака. – Я с вами не поеду, у меня есть еще некоторые срочные дела личного порядка. Это по поводу экспертизы одного «заблудившегося в жизни» товарища. А по поводу нашего «уголовника», у которого, судя по наколкам, была не одна ходка, я думаю, надо послать запрос в Главное управление исполнения наказаний с приложением нескольких фотографий, для облегчения опознания по их картотеке.
– Это уже сделано, – с облегчением кивнул следователь. – Отправлено в наше краевое управление.
– Если появятся трудности, не ждите, а немедленно отправьте факсом копии в Москву, Владимиру Михайловичу Яковлеву. Он – начальник МУРа, генерал-лейтенант милиции. У них там, я знаю, отличный информационный центр. Сошлитесь на меня и обязательно – на особую срочность. А я постараюсь предварить телефонным звонком. И если наш фигурант там хотя бы краешком «проходил», мы уже завтра будем иметь на него исчерпывающие данные.
– Это было бы здорово, – обрадовался Липняковский, судя по всему, он не очень-то верил расторопности краевого УИНа.
Нет, зря опер «грешил» поначалу на упрямство Турецкого. Тот, закончив краткую «лекцию», спросил у него:
– Я надеюсь, вы не услали водителя прямиком на следующую точку?
И опер слегка покраснел.
– Я велел ему ехать медленно, поглядывать на нас время от времени. Так что, думаю, он далеко не отъехал. А что, мы больше не будем ничего искать?
– А что вы еще хотите найти? – спросил в свою очередь Турецкий.
– Ну... не знаю...
– Вот и я не знаю, – усмехнулся Александр Борисович. – Зато предполагаю другое. Выбросив труп и эти предметы, что мы обнаружили, убийца отправился в следующий вагон, последний. Что называется, за собственной смертью. И теперь, если мы что-нибудь обнаружим, то только возле места падения следующего трупа. Посмотрите водителя, а то мы совсем замучили нашего бедного Витольда Кузьмича.
– Я не... – запротестовал было Липняковский.
– Не надо напрягаться, легче подъехать, – заметил Турецкий спокойно. – А вы согласны с моими предположениями?
– Абсолютно, – признался Липняковский и даже почувствовал некоторое облегчение...
Они подъехали к тому месту, где был найден труп «уголовника» и откуда был уже виден поселок Нижнебаканский, отметили и здесь темные пятна засохшей крови на россыпи камней, которыми бутили пространство между шпалами, но ничего не обнаружили, после чего вернулись в город.
По дороге Турецкий вспомнил свой вопрос, который вертелся на языке еще утром, но как-то выпал, другие дела заслонили. А теперь всплыл:
– Скажите-ка, а у вокзалов, авто– и железнодорожного, искали? И в аэропорту, как я просил?
– Да, но ничего не обнаружили. А может быть, опоздали. Там уже, говорят, поработали дворники и уборщики со своими метлами и «поливалками». У нас же юг! – сказал, словно оправдывая этим объективным обстоятельством свою нерадивость.
– Невнимательно, значит, смотрели?
Липняковский огорченно пожал плечами.
– Выходит, так, – он тяжко вздохнул.
И Александр Борисович решил его, грузного и уставшего, не напрягать, но вот опера попросить все же пробежаться – для очистки совести. Могли же остаться пятна крови, да и дворники могли обратить внимание. Гильза там, еще что-нибудь. А сам подумал: «До чего ж все-таки расслабляет этот их благословенный юг...»
Уже вечерело, хотя по часам, да и по солнцу, казалось, что еще не поздно, но на юге ночь падает сразу. А продолжать поиски в темноте не имело смысла, день ведь и так прошел не зря. Просто еще срабатывала привычка каждое дело доводить до конца. Но Турецкий уже и сам мысленно махнул рукой. Что добавит найденная гильза следствию? Или то же пятно крови? И какая разница, в сущности, от того, что станет известно точно, где застрелили одного из «утопленников»?..
А она расслабляет, эта южная жара, мозги начинают работать медленнее. Но в принципе, Александр Борисович был все же доволен, и его хорошее настроение передалось спутникам...
Плетнев, словно бы отодвинутый Турецким от розыскных мероприятий, в которых Антон считал себя докой – как-никак за плечами довольно продолжительная служба в спецназе, а там тебе и разведка, и поиск, – решил совместить, что называется, приятное с полезным. Речь на утреннем совещании в городской прокуратуре шла о необходимости найти толкового специалиста в компьютерном программировании. А он вспомнил о том, что ему рассказывала та девушка Мила, которая подвозила его на своем мотоцикле и которую он на другой день встретил в компьютерном же интернет-кафе «Снасть», на набережной. Коротко говоря, из разговоров с ней он понял, что имеет дело с крупной специалисткой из известной московской компании «Яндекс». Как-то и должность ее звучала для него «по-компьютерному», не совсем понятно: кажется, ведущий разработчик отдела коммуникационных сервисов или что-то в этом роде. Для Антона, с довлевшей над ним недавней еще, сугубо военной профессией, тонкие компьютерные технологии были пока темным лесом, но то обстоятельство, что совсем молодая девушка уже является «ведущим разработчиком», необычайно возвышало ее в его глазах. Да, ничего не поделаешь, другое поколение. Нынешние, говорят, чуть ли не с пеленок, с младенческого возраста к компам тянутся. Еще букв не знают, а уже ухитряются давать отпор драконам, злым магам и гномам. Действительно, черт-те что творится!..
Однако, если Мила в самом деле большой специалист, она может здорово помочь следствию разобраться в том, что произошло с электрическими сетями города и почему полностью вырубился свет в ту злополучную ночь, когда и Антон, в частности, прибыл сюда по своим надобностям, – правда, скорее этического, нежели рабочего порядка. Искать и уговаривать Турецкого вернуться домой, в семью – задачка не из приятных, но иного выхода у Антона не было, сам же пообещал Ирине Генриховне, супруге Александра Борисовича, что найдет его и объяснится, погасит в «гордом муже» совершенно идиотскую вспышку ревности. Это уж потом стало ясно, после телефонного звонка Меркулова, что придется им еще и поучаствовать в расследовании террористического акта, ибо по признакам именно статьи 205 Уголовного кодекса и было возбуждено дело о терроризме в городе Новороссийске.