Дальнейшие мои действия совершались без учета мнения прокурора. Посоветовавшись по старой памяти с Александрой Борисовной, я возбудил уголовное дело по факту умышленного причинения тяжких телесных повреждений. Благо, никаких согласований с начальником следственного отделения в то время не требовалось. А в прокуратуру копия постановления приходила на третий день.
Срочно проведенная судебно-медицинская экспертиза мои предположения подтвердила. Согласно ее выводам, «сдавление органов шеи, сопровождавшееся объективно выраженным комплексом угрожающих жизни явлений» относилось к категории повреждений, опасных для жизни в момент нанесения. Указанная ситуация соответствовала соответствующему пункту «Правил судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений»
Отвечать за указанные действия «шутнику» следовало по статье 108 УК РСФСР, предусматривающей наказание в виде лишения свободы на срок до восьми лет. Мое решение по материалам вызвало негодование прокурора. Наши служебные отношения испортились самого начала. Подробнее об этом расскажу в следующей главе.
Содержание предыдущих разделов воспоминаний может создать впечатление о том, что по причине воспоминаний о временах молодости я невольно приукрасил отношения между студентами и преподавателями юрфака, представив их в исключительно благостном духе. Такое допущение справедливо отчасти. Память сохранила и другие впечатления, о тех, кто не вызывал симпатий студентов по причинам особенностей характера и своеобразия педагогических методов.
Кафедру гражданского права два с лишком десятилетия возглавлял профессор М. А. Тарасов. В 1946–47 годах он занимал должность декана. В наши годы был признан одним из столпов факультета, чему способствовал ореол основоположника «науки транспортного права». Об этой заслуге профессора свидетельствует официальный сайт факультета.
Правда, само существование упомянутой «науки» мне представляется сомнительным, поскольку с точки зрения формально-юридической тут обнаруживаются неприятные факты.
Первый – отсутствие отрасли (и понятия) «транспортного права», как таковых, в системе советского и теперешнего законодательства.
Второй – невозможность обнаружить и саму «науку транспортного права» в действующей номенклатуре юридических наук, утвержденной Министерством образования.
Кроме того, при оценке содержательной стороны «науки» возникает сомнение в соответствии работ основоположника критериям научности. В первую очередь такому, как решение проблемных ситуаций. На мой взгляд, его публикации представляют собой обычный комментарий к нормам законодательства различных уровней, регулирующих ситуации, связанные с перевозками.
Надо сказать, что вопрос о существовании «транспортного права» и одноименной с ним «науки» для воспоминаний не так важен. Я упомянул о них потому, что ореол «основоположника», кажется, способствовал формированию, или более явственному проявлению не самых лучших черт характера его обладателя.
Несмотря на мягкую внешность и некоторое сходство с добродушным комическим артистом И. Ильинским, это был властный персонаж с жесткими, если не тираническими, приемами управления аудиторией, сотрудниками и аспирантами кафедры. Своенравию профессора способствовало то, что его педагогический каток во время оно прошелся по большинству наших преподавателей, включая декана. И, пожалуй, никто из них не был психологически готов поправить прежнего наставника, нарушавшего в угоду собственному нраву не только принципы педагогики, но и нормативно установленные правила.
Слухи о непонятных критериях оценки знаний и непредсказуемых результатах экзаменов, которые принимал М. А. Тарасов, дошли до нас задолго до того, как мы встретились с ним в аудитории.
По рассказам наших предшественников, процедура экзаменов выглядела следующим образом. Профессор выслушивал ответы на вопросы билета с благодушной улыбкой и иногда задавал дополнительные вопросы. Затем предлагал подождать результата испытания в коридоре. Таких ожидающих накапливалось человек 5–7. Некоторое время спустя ассистентка экзаменатора из числа молодых преподавателей выносила зачетки. И тут часть студентов обнаруживала в строке «Гражданское право» пробел, означающий «неуд». Поначалу ребята возвращались в аудиторию со словами: «Михаил Александрович, вы забыли поставить оценку!».