Возможно, оттого, что жизнь в деревне была монотонна и ничто не могло изменить ее незыблемый уклад, я проявляла такое любопытство и внимательно наблюдала за деревенскими жителями и Кэчхолем, а теперь так подробно о них рассказываю. Что касается школы, то в ней было всего шесть классов, в некоторых из них не хватало учеников, а так как школа находилась в горной долине, сюда почти никогда не приезжали с проверками.
Впрочем, во втором полугодии мне стало некогда следить за Кэчхолем и деревенскими обитателями. Летние каникулы в тот год я провела дома и, когда мы с друзьями поехали купаться на море, познакомилась с будущим мужем. Он тогда учился на четвертом курсе университета. Поначалу мне казалось, что это мимолетное увлечение, но постепенно наши отношения переросли в бурный роман. Мы быстро сблизились, и причиной было не только то, что мы родились в одном городе, но и сходство наших интересов и характеров.
Вернувшись в деревню, я все ночи напролет читала его письма, которые обрушивались на меня таким мощным потоком, что я не успевала регулярно и подробно отвечать на них. Все мои мысли были только о нем, в своем воображении я все время бродила по нашему городу.
Ничто в мире не интересовало меня, если это не было связано с ним.
Так прошел остаток года, и вновь наступила весна. К счастью, моя и его семьи не были против наших отношений, поэтому после окончания университета мы обручились, а после помолвки мой будущий муж должен был уйти в армию. К тому времени я уже стала женщиной, познавшей близость с мужчиной. На зимних каникулах мы с будущим мужем съездили в трехдневное путешествие, но больше всего времени мы провели вместе, когда обручились и ему дали короткий отпуск перед уходом в армию.
Даже находясь на службе, он продолжал мне писать, а я с еще большим воодушевлением, чем раньше, отвечала на все эти письма. Иногда в деревне я вдруг натыкалась на Кэчхоля и ловила на себе его взгляд, от которого становилось не по себе, но по-прежнему не обращала на него особого внимания.
Но однажды Кэчхоль вдруг ворвался в мою жизнь, и причиной тому послужили перемены в армейской жизни мужа. Спустя пять или шесть месяцев после начала службы ему сообщили, что его отправляют на фронт во Вьетнам. Я-то думала, что буду спокойно ждать три года, пока он отслужит и вернется домой, так что новость меня ошеломила. В то время считалось, что послать человека во Вьетнам — все равно что отправить его на верную смерть, и меня охватили паника и отчаяние. В скором времени этот страх превратился в мучительную тоску по мужу. Мучилась не только моя душа — тело тоже сгорало от тоски и желания.
Я без всякого стеснения писала мужу. Хотя бы раз, хотя бы на мгновение хочу вновь оказаться в его объятиях… Вновь хочу ощутить его тепло и горячее дыхание… Пусть придумает что-нибудь, чтобы хоть раз приехать ко мне… Ответ мужа не заставил себя ждать. Он написал, что, к счастью, перед отправкой во Вьетнам у него будет недельный отпуск и на пару дней он приедет ко мне.
Неделю в ожидании мужа я провела словно в горячке. Но он в итоге так и не приехал. Лишь потом я узнала, что муж, встретившись с друзьями, не рассчитал силы, чересчур много выпил и те два дня, которые думал провести со мной, пролежал больным.
В последний день я тоже ждала мужа и, когда в пять вечера ушел последний автобус, была настолько измучена, что готова была упасть на месте. Я ругала себя за то, что не отменила работу и не помчалась к нему, но было уже поздно. Со мной творилось что-то странное: я была очень расстроена, но мое тело по-прежнему терзал неугасимый жар. А когда поняла, что последняя неделя, когда у меня была возможность ощутить тепло мужниных объятий, прошла и он больше не сможет ко мне приехать, жар только усилился.
Ощущая душевную пустоту и странный телесный жар, я, опьяненная этими ощущениями, растерянная, пошла прочь от автобусной остановки. До дома оставалось полпути, как вдруг хлынул ливень, который немного привел меня в чувство. Стояла ранняя осень, но это был по-настоящему проливной дождь. Осмотревшись, я заметила у дороги небольшой склад и побежала туда. Сначала я хотела переждать ливень, укрывшись под стрехой складской крыши, но дождь оказался слишком сильным, а тут еще подул ветер, порывом которого меня прижало к незапертой оцинкованной двери.