— Да, трудные были денечки.
Хон помрачнел, лицо его будто вопрошало, неужели, мол, ты все еще держишь меня за сосунка.
— Да какие там трудности! Ежели от дома далече, так для всех одинаково. Но я-то нашел себе тепленькое местечко и почище других отслужил. А вы куда попали?
— Не напоминайте. Вкалывал почти до самого увольнения, — ответил он, вспомнив бессонные ночи, проведенные за графиками проверок, и начальника отдела, то просьбами, то угрозами заставлявшего его работать до самой демобилизации.
— Что ж так? Всем положен отдых в конце службы. Где же ты служил? — Хон уже перешел на «ты».
— В отделе воспитательной работы дивизии NN.
— А, понятно. В штабе. Командир — только звучит хорошо, а на самом деле работа не из легких.
Действительно, он поначалу гордился тем, что как выпускник университета попал в штаб дивизии. Но вскоре понял, не важно, где и как исполнять свой долг перед родиной: система устроена так, что всем молодым парням приходится пройти через пот, кровь и слезы.
— А вы где служили?
— В стрелковой роте. В Чанпхари. От работы освободили два месяца назад. Спокойное местечко для службы.
Внезапно ему вспомнились изнуренные, подавленные лица солдат стрелковой роты на передовой, куда он ездил с проверкой. Может, служба в роте и не сравнится по тяжести с работой в горной деревушке, но вряд ли все было так гладко, как описывал Хон.
Будто прочитав его мысли, он начал расписывать свою вольготную армейскую жизнь:
— Ты-то, наверное, не знаешь, что такое работать в снабжении. Жратвы — вволю и одежды тоже. В день, когда курицу дают, сопрешь парочку, пожаришь потом — вкуснятина…
Но работать в снабжении — это не так просто, как кажется. Вообще-то такая работа вряд ли досталась бы полному невежде, каким был Хон. Тут был возможен только один вариант: Хон служил на кухне. Он стал тучным, его короткие руки, казалось, пропитались жиром и копотью. Обычно туда при распределении посылали перестарков или необразованных — от кого толку мало. Ему показалось, что его догадка была правильной. А Хон все заливался соловьем:
— Сержанты все у меня на цыпочках ходили. Ведь что насчет пожрать — так это сразу ко мне. А в выходные я отдыхал в местном кабаке. Мои запасы, будь то рис или лапша, никто даже пальцем не смел тронуть…
Хон явно пересказывал чьи-то армейские байки, и Ли подумал, что Хон изменился, и явно не в лучшую сторону. Но он не удивился, ему скорее было грустно, что три года службы превратили простого крестьянина в черт знает кого.
Тем временем Хон уже отвернулся и теперь распинался перед спутником, заглядывавшим ему в рот. Вагон наполнялся людьми, становилось шумно.
До чего ж лукавая штука — человеческая память. Давно ли они, стиснув зубы от жуткого мороза, стояли в дозоре, давно ли страдали от дедовщины, обливались потом от непосильных тренировок, в которых в общем-то не было надобности? Когда же это было? Десять лет назад? Двадцать?
Он жалел о потраченном времени и, будто отгораживаясь от гула вагона, прикрыл глаза. Поезд уже пересекал реку Ханган.
Его сознание поглощала мутная волна дремоты, как вдруг грохот распахнутой двери и громкий рев заставили его очнуться.
— А-а-а! Собаки сухопутные! — солдат в черном армейском берете, изрядно пьяный, надрывал глотку. Еще один, появившийся следом, попытался его урезонить:
— Тише ты! Здесь дембеля едут.
Но крикун не унимался. Ухмыляясь, огляделся вокруг, наблюдая за реакцией вагона. Вдруг стало до жути тихо.
— Значит, дембеля… И что тут такого? Их тоже заставим раскошелиться.
Второй попытался снова:
— Ну посуди сам, сержант Им, три года мужики потом и кровью обливались, а теперь домой едут.
— Заткнись, щенок! С них, наоборот, три шкуры драть надо. Кому-то еще год в армии штаны просиживать, а эти задницы уже домой намылились!
Он снова пнул дверь и махнул рукой в сторону входа. Ввалились еще шестеро, будто только и ждали сигнала. Второй, сделав вид, что не в силах совладать с ситуацией, пожал плечами и приступил к делу:
— Вы уж извините. Скиньтесь по монете, а то бедным солдатам и выпить не на что. За бесплатно работать мы не будем! — Речь звучала отработанно. Они вытолкнули вперед одного из вновь вошедших, и ведущий звучно представил: