О святом же войске говорили так: «Они же просто служилые, нанятые за счет налогов, которые мы платим, а на Тираната смотрят как на господина, у которого они на жалованье, к нам же относятся свысока, как господа к рабам. И разве они не защитники бога-покровителя города? Так отчего ж они не стоят в храме как должно, а топчут улицы, пугая жителей своими щитами и копьями?»
О Совете Тираната они говорили так: «Среди равных граждан члены Совета стали вести себя, как представители царской семьи времен монархии. И ходят они, чересчур выпячивая грудь. Повелась у них новая мода запрягать роскошно убранные боевые колесницы и разъезжать на них по городу, покрикивая на граждан».
Правда, и сторонникам Тираната было что сказать: «За последние десять лет даже самой сильной армии, гоплитам Спарты, не удалось покорить наш город, а Афины благоволят нам более чем любому другому городу союза. Наши столы с каждым годом становятся все богаче, одежда красивее, прочнее и теплее, а жилища удобнее. Очевидно, что Тиранат и его приспешники пользуются некоторыми привилегиями, и для того, чтобы получить блага, они прибегают к каким-то скрытым схемам… Но вспомните, как мы голодали, как нас угнетали при монархии! Так, может, стоит немного потерпеть?»
На другой стороне площади находилась группа граждан, изображавших из себя центристов. Они настаивали на том, что делать поспешные заключения в отсутствие очевидных оснований опасно и поэтому нужно некоторое время понаблюдать за ситуацией. Конечно, порой таким приспособленцам тоже случается хлебнуть лиха, но обычно именно они успешно переживают любые перемены.
Однако неожиданно в мирную дискуссию вторгся чужеродный элемент. Это был низший слой общества, значительно увеличившийся после принятия Атертой принципов афинской плутократии: хлынувшие в город крестьяне, которым пришлось за бесценок продать свою землю городским ремесленникам или морским торговцам, сумевшим накопить баснословные деньги, а также мелкие лавочники, чьи лавки вместе с товарами отобрали торгаши покрупнее, воришки, чей промысел пострадал от ночных бдений святого войска, шлюхи, вынужденные по ночам торговать своим телом, голодные нищие. Это были отверженные, чьи голоса не были бы слышны ни при каком правителе. Но именно их голоса, грубые и искренние, примешавшись к голосам других горожан, переломили ход дискуссии.
Слово взяли потерявшие землю крестьяне:
— Земля тут и раньше была суха, а холмы круты, но нам всего хватало, и мы могли прокормить жен и детей. После того как Тиранат стал магистратом, мы до кровавых мозолей возделывали оливки и виноград, пасли овец, но у нас недоставало даже муки для выпечки хлеба, и в конце концов мы вынуждены были продать землю по бросовой цене богачам. А все из-за того, что цена на наши оливки и виноград неоправданно низка, а цена на привозную пшеницу неоправданно высока. Тиранат должен ответить за это.
Затем выступили мелкие ремесленники:
— Даже владелец маленькой семейной гончарни с одним-двумя рабами мог продавать горшки по нормальным ценам; владелец самой крошечной кузни не более десяти локтей в длину и ширину находил на рынке покупателя на свой товар. Но внезапно появились гончарные мастерские и кузни с десятками рабов и чернорабочих, а мы не могли себе позволить выставлять товар по той же цене, что и они. В конце концов нам пришлось продать свои мастерские. Это произошло именно тогда, когда Тиранат стал магистратом, и, значит, он в ответе за это.
Затем подошла очередь разорившихся мелких торговцев:
— Даже тот, кто владел одним судном, мог не беспокоиться о средствах к существованию. Нам не было нужды ходить в далекую Малую Азию или Египет, ведь даже посредническая торговля между прибрежными городами Эгейского моря приносила нам прибыль. Однако богатые торговцы сговорились с пособниками Тираната и сколотили большой флот, они стали возить зерно, древесину и рыбу оттуда, где они заготавливаются, и мы не смогли соперничать с ними. Тиранат с пособниками в ответе за наше банкротство.
После того как жалобы стали высказываться публично, поднялась волна недовольства; тут же подали голос подстрекали, которые ждали своего часа, прячась в толпе. Они, будто заранее подготовившись, разъясняли предпосылки и причины разорения низших слоев и винили во всем Тираната. Они убеждали людей, что было ошибкой принимать политический строй Афин в их полисе, который не был к этому готов, не имел инструментов для саморегуляции; что еще большей ошибкой Тираната было использование народа для получения выгоды; что его интерес состоял в том, чтобы обеспечить своих последователей денежным довольствием и привилегиями, приспособив для этого государственную систему сбора податей с богатых торговцев.