Но вы ошибаетесь, если думаете, что далеко ушли от меня. Если ситуация не изменится, то и вы окажетесь на моем месте и будете ждать подачек от приспешников Тираната.
С появлением этих опустившихся на самое дно бедняг люди на площади стали роптать. Повторим опять эти слова, слова правды. Взять любой золотой век в истории, разве не найдется там таких, как они? Разве не отбрасывают богатство и слава тень в любую эпоху при любом правителе? Но чувство стыда при вынужденном признании, что эти бедняки — их сограждане, а Тиранат ничего не делает, чтобы им помочь, вызвало гнев толпы. А уж правильно это было с политической точки зрения или нет — разберутся позже.
Для пущей забавы самое время было появиться одному из последователей Тираната — ведь не могло же волнение граждан остаться без их внимания. Один из стражей не так давно взявшегося за охрану общественного порядка святого войска (по другим сведениям, стукач) возвращался со своего поста, увидел бушующую толпу и решил вмешаться. Поскольку он не был посвящен в детали происходящего, у него отсутствовали сколь-нибудь веские основания напрягаться или проявлять злость, но он определенно не обрадовался множеству людей, по неясному поводу собравшихся на площади с раннего утра. Ну и вдобавок ко всему святому войску уже была вменена обязанность тайно следить за политическими предпочтениями граждан.
Сперва он степенно, как и подобает представителю храмовой охраны, получающему зарплату за счет налогов граждан полиса, попросил всех разойтись. На самом деле страж не имел права им приказывать, но он оправдался тем, что солнце еще не взошло, а следовательно, его вахта по охране святого места не кончилась. Однако его сдержанность была неправильно понята недалекими простыми гражданами. Они подумали, что раз представитель всегда надменных и высокомерных офицеров святого войска так вежлив, значит, у него что-то на уме или он просто подавлен размахом митинга.
Поэтому граждане ничуть не испугались и не подчинились его требованиям. Самые легкомысленные стали насмехаться над ним, окончательно очнувшимся ото сна, над его холеным лицом и растрепанной шикарной одеждой. А самые нахальные передразнивали его неровную утиную походку, неуклюжее движение ягодиц при ходьбе, и выкрикивали с безопасного расстояния: «Иди спать, собака Тираната».
К тому времени офицер начал злиться. Не имея права предать собравшихся суду, он вполне мог их арестовать по обвинению в препятствии установлению божественной справедливости или в безбожии и решил начать с более тяжкого проступка, то есть с безбожия. Во имя божества он приказал немедленно свернуть это утреннее собрание, мешавшее службе храмовой стражи, а затем попытался арестовать нескольких наиболее отличившихся представителей толпы.
Эта стратегия действительно обладала мощным потенциалом, но граждане, на которых пал выбор стражника, проявили хитрость да проворство и с легкостью избежали наказания. Они поиздевались над офицером, имитируя испуг — нарочитыми движениями прикрывая лицо руками, — после чего растворились в густой толпе.
Тогда стражник, и в самом деле разозлившись, отступил к краю площади и объявил, что все собравшиеся горожане, начиная с тех, кто стоял ближе к нему, арестованы. Тут уж толпа поняла, что дело принимает серьезный оборот. Зачинщики, на которых офицер в первую очередь нацелил свой гнев, стали отступать, затем резко развернулись и пустились наутек. Дух остальных был сломлен, они бросились с площади врассыпную.
Свою роль в этом сыграло ощущение вины перед законом и порядком, а также врожденная слабость воли, но все же толпа всегда остается толпой. Охваченная безумной страстью, она, как волна, смывает все на своем пути, но стоит обуздать ее с помощью тонкого расчета и соображений практической пользы, и она бесследно рассыпается в разные стороны подобно тому, как по осени разлетаются сухие листья.
Что касается офицера святого войска, он не только злился из-за насмешек, но и чувствовал необходимость кого-то арестовать, чтобы не показаться пустобрехом и продемонстрировать свою власть.
По этой причине он, ткнув пальцем в нескольких отставших граждан, приказал им остановиться и бросился в погоню. И тогда случилось кое-что, заставившее поток людей сделать крутой вираж. Один из уступавших тренированному офицеру граждан в неравном состязании по бегу споткнулся о камень и упал, сильно раскроив себе лоб.
Когда преследователь поднял упавшего, все лицо у того уже было в крови. Среди убегавших граждан затесался один подстрекатель. Он обернулся к толпе и громко прокричал, прося ее остановиться: