Воины святого войска были поражены. Их командир, широко известный своим честолюбием и карьеризмом, добавил к словам офицера и свои слова. Он был охвачен испугом и гневом, да к тому же сожалел о том, что многократно упускал возможность выразить свою горячую преданность магистрату, и твердо намеревался не оплошать на этот раз.
— Магистрат заботился о нас и взращивал нас для этого дня. Давайте же, вооружившись нашей безграничной признательностью, решительно выступим, поднимем копья против мятежников и закроем его благодарными щитами. Пресечем этот мятеж в корне.
В голосе командира, пропитанном липкой, как смола, преданностью, все же звучала печальная нота. Не у всех подчиненных, конечно, было такое же настроение, как у командира, но при всей затуманенности своего сознания они чувствовали приближение опасности. Вскоре был объявлен общий сбор, и святое войско, вооружившись и построившись, двинулось навстречу мятежникам. Само собой разумеется, отчет об этом, содержавший многократные преувеличения, доставили в особняк Тираната, располагавшийся неподалеку.
Толпа все еще оставалась на площади. Она разрослась и изменила свой характер. Это было уже не галдящее скопище людей, по случаю собравшихся на площади в предрассветный час, а некое подобие системы, состоявшей из граждан, переживших кровопролитие и победу над представителем власти, а затем объединившихся благодаря усилиям подстрекателей.
Подстрекатели уже не просто выкрикивали лишенные логики эмоциональные призывы, которые разжигали гнев представителей низших слоев общества, неудовлетворенных своим материальным положением. Теперь они обращались и к представителям высших слоев, затрагивая их упрятанное куда подальше недовольство властью и замысловатые потребности в расширении прав. Стало ясно, что, помимо восставших первой волны, неудовлетворенность городских низов разделяло значительное число представителей высшего общества, отличавшихся умом и талантами. Такая толпа уже не боялась наступления сильного духом святого войска. Напротив, это святое войско временно утратило твердость духа и замедлило движение. Хлесткие призывы подстрекателей и решительность, излучаемая толпой, гораздо более многочисленной, чем их отряд, угнетающе действовали на воинов.
Однако командир и некоторые ключевые офицеры были сделаны из другого теста. Пройдя в прошлом через множество испытаний, они не спасовали перед опасностью: им был известен хороший способ подчинить себе людей. Это был принцип кнута и пряника, с которым должен быть знаком каждый представитель власти, независимо от занимаемой должности.
Для начала командир выступил с речью перед своим войском. Он запустил руку в карман, вынул пригоршню монет с изображением совы, потряс кулаком перед воинами и прокричал:
— Это афинские серебряные монеты, которые в ходу повсюду на греческой земле. Разве вам они без надобности? Ступайте вперед. Задержите бунтовщиков. За каждого арестованного получите по десять монет. Арестуйте их. — Затем он снял с головы свой шлем. — Этот шлем означает, что его обладатель командует сотней и более солдат. Разве вам не нужны такие? Как долго вы будете довольствоваться бронзовыми шлемами? Идите вперед. Шлемы, подобные моему, увенчают только самые отважные и преданные головы.
Тут же его слова подхватили высокопоставленные офицеры, они, размахивая кнутами и мечами, дружно прокричали:
— Тот, кто боится показного могущества толпы, но не боится прослыть трусом и получить удар кнута, может остаться. Более того, тот, кто боится града камней со стороны мятежников больше, чем этого меча и клейма позора, может развернуться и уйти. У вас есть право выбора, а у нас есть право наказать тех, кто осквернит честь святого войска.
Затем слово вновь получил командир:
— Гордые сыновья Атерты, великий Тиранат верит в вас и заботится о вас. Как вы поступите? Пойдете в бой и добудете победу и славу или уйдете с позором и примите смерть?
И эта тактика кнута и пряника возымела действие. Прежде чем офицеры повторили свои возгласы, к бойцам вернулся боевой дух и чувство сплоченности. Ибо воинов теперь объединяло не то, что вышло из затуманенного сознания их товарища, а нечто реальное: выбор между сладким пряником и безжалостным кнутом. Многие из них понимали справедливость и актуальность лозунгов толпы и при этом расправлялись с ней жестоко, отдавая себе отчет в своих действиях.
Таким образом, после кровопролитного столкновения (не дотягивавшего, конечно, до статуса трагедии) победа в конечном счете оказалась на стороне святого войска, ибо оно было лучше оснащено, лучше организовано и действовало на основании закона. Некоторые из граждан погибли, многие получили ранения, очень многие были арестованы. Остальные разбежались, и на первый взгляд могло показаться, что мятеж полностью усмирен.