Точно и хорошо сказанные слова должны быть услышаны читателем. Нас поколение. В. М. Мухина-Петринская - восторженный певец поколения пионеров, первопроходцев, романтиков - молодых граждан героического времени преобразований; это время ставит перед ними все более трудные, все более ответственные задания. Что касается выбора: иногда можно выбрать, чаще выбирать не приходится.
Не приспела еще пора для подробного полного рассказа о жизненном и творческом пути В. М. Мухиной-Петринской, про которую Александр Трифонович Твардовский, как известно, постоянно выступавший против всякого "приподнимания" жизни, за суровую, строгую правду искусства, писал, покоренный незаурядной личностью писательницы: "Этот человек очень талантливый, очень-очень много страдавший и сохранивший удивительную цельность и ясность души, любовь и рвение к жизни, к делу и призванию своей жизни - литературной работе"*..
* Из письма А. Т. Твардовского В. В. Полторацкому, 19 января 1958 года. ЦГАЛИ.
Обозначим здесь лишь некоторые вехи.
В. М. Мухина-Петринская родилась 7 февраля 1909 года (по новому стилю) в старинном городе Саратовской губернии - Камышине, известном своими мельницами, лесопилками и арбузной торговлей. Ее отец, Михаил Михайлович Мухин, служил счетоводом в Камышинском отделении русского торгово-промышленного банка; он был выходцем из села Шклово, с двенадцати лет батрачил по найму, прошел путь труженика-самоучки. В декабре 1919 года вступил в партию. В начале 20-х годов эвакуировал, спасая от белогвардейской банды, банковские ценности. Ценности были доставлены в полной сохранности. В 1933 году был премирован как Герой Труда; был внештатным инструктором горкома ВКП(б) в Саратове. "Был он мечтательным, стойким, принципиальным. Добрым, как Дон Кихот",- написала об отце В. М. Мухина-Петринская, посвятив его памяти повесть "Океан и кораблик".
Мать - Мария Кирилловна Финогеева-Протасова - тоже вышла из деревни: ее предки жили в саратовском селе Кольцовка. Была она смешливая, веселая, преданная семье. Стремилась дать детям хорошее образование. Мечтала, что старшая дочь, первенец, станет "великой артисткой".
Камышинские впечатления старшей дочери перемежались с крымскими: сюда, в Севастополь, в течение семи лет Мухины ездили на лето, часто оставались и подольше: наравне с Камышиным Севастополь тоже стал родным, изначально близким местом на земле. В "Кораблях Санди" - от имени заглавного героя сказано: "Я вполне понимаю Диккенса, написавшего свои "Рождественские рассказы", полные туманов и мрачности, в лазурной Италии. Заморские страны, с их причудливым и необычайным, весьма интересны, но как же скоро начинаешь тосковать о доме и вдруг понимаешь: что родной город самый прекрасный в мире. Наверно, у меня так будет всегда: дома - грустить о неизведанном, всматриваться в горизонт, а когда заедешь далеко - грустить о доме и близких". Санди вспоминает свои ранние годы: "Черное море. Мы жили на самом берегу бухты - высоком и обрывистом. В бухте всегда толпились корабли. Это было моим самым первым впечатлением детства - корабли! Внизу вдоль темно-синей воды бежали игрушечные трамваи. Там склады, доки, верфи, судостроительный завод имени... В городе все его называли просто: морзавод. Оттуда несся оглушительный шум, грохот, лязг, свистки, гудки и угольная пыль. Но мы сначала жили наверху, и пыль до нас не доставала".
Город здесь не назван, но и в этом вольном описании вымышленного места можно различить очертания Севастополя.
Если Севастополь запечатлелся в детской памяти в целом, несмотря на угольную пыль, декоративно-романтическим ("пыль до нас не доставала"), то в арбузном Камышине зло, "рок", враждебная стихия предстали перед пятилетним ребенком сперва в образе страшного, разъяренного быка, сорвавшегося с привязи на сельскохозяйственной ярмарке, а спустя несколько лет в страшной сцене кровавого самосуда, когда "такие смирные люди, провинциалы" неожиданно обнажили свой зловещий мещанский лик: тогда и зародились в маленькой свидетельнице этих событий отвержение всякой жестокости, все более осознанное отвращение к стяжательству, к свирепой жадности, присущей мелкобуржуазной, кулацкой психологии, сочувствие к отверженному, к люмпену.
С детства любила читать. Детское чтение послужило основой широкого, в дальнейшем постоянно пополняемого образования. С восьми лет начала читать Диккенса, с девяти - Достоевского. Мотив библиотеки, радостного обладания книгами проходит едва ли не через все произведения В. М. Мухиной-Петринской. И это не случайно.
Бывает, что прочитанное быстро улетучивается из памяти. А у маленькой Вали обнаружилась исключительно хорошая, прямо-таки редкая способность так углубиться в книгу, чтобы запомнились запутанная коллизия, образы героев, даже подробности пейзажа. Но этого мало. Она быстро научилась пересказывать прочитанное, по-своему его обрабатывая, интерпретируя. Умение, сослужившее ей отличную службу на разных драматических изломах жизни. В ее произведениях нам встречаются персонажи-"рассказчики", своеобразные двойники автора.
Замечу, что значительное число ее романов и повестей написаны от первого лица. "Плато доктора Черкасова" начинается признанием подростка в непреодолимой потребности рассказать о событиях необычайных. Непреодолимая потребность рассказывать о необычайных событиях есть талант В. М. Мухиной-Петринской. Поняв это, легко понять все остальное.
Время, прожитое поколением писательницы, было "трудновато" не только "для пера", но и для накопления личных архивов. Однако ее первый детский рассказ, написанный, по позднейшему признанию, под влиянием Диккенса (а может, отчасти и под обаянием Виктора Гюго?), сохранился, заботливо спрятанный Марией Кирилловной среди дорогих семейных бумаг и документов. Он называется "Бесприютный" и рассказывает о беспризорнике, замерзающем в холодную осень. В мировой литературе мы встречаемся с разными побудителями к творчеству: начинают писать из любви, из одиночества, из страха... Девятиили десятилетняя Валя Мухина написала первый рассказ из сочувствия к ребенку - именно это сквозило в ее творческом порыве. Годы спустя Паустовский отметил у нее "сердечность по отношению к детям": эта ее черта не развеялась, а укрепилась. В. М. Мухина-Петринская говорит о себе: "Как личность я полностью сложилась именно в детстве. Более того, мое детство было как бы увертюрой ко взрослой жизни. То есть в нем в сжатой форме проявились, наметились все черты Будущего..." ("Попытка автопортрета"). Тяга к творчеству уже в детские годы казалась ей непреодолимой потребностью. С детства знала, кем хочет стать - писателем. "Вся моя биография и заключается в страстном стремлении к этой цели, несмотря на все препятствия, вырастающие передо мной, как крутые горы",- написала она в "Краткой автобиографии" при вступлении в Союз писателей.