— Антон на прогулке выбежал на переход. Поскользнулся на зебре. Его сбила машина. Очень плохо. Ира ждет «Скорую».
Ребенка только осторожно перенесли на тротуар. Ирина подложила свое пальто. Другие люди подходили, снимали верхнюю одежду и пытались обложить мальчика со всех сторон. Был уже мороз. И на обледеневшей зебре застывала алая, чистая кровь. Стелла сдержала крик, посмотрев на белое личико, на расстегнутую курточку, под которой темнел мокрый от крови свитер с тиграми. Вадим разговаривал с Ириной. Набирал еще какие-то номера, торопил, вызывал ГИБДД, требовал, чтобы преступника перехватили. Стелла, на которую сейчас никто не смотрел, сняла свой белый норковый жакет и накрыла им ножки в ярких ботинках. А потом встала на колени рядом и быстро, пока никто не видит, поцеловала маленькую, совсем безжизненную ручку.
В больницу они тоже поехали вместе. За «Скорой», которая везла ребенка в ближайшую больницу. Ирина была с ним. Вадим оставил Стеллу в машине во дворе, а сам пошел с женой за носилками: на них по-прежнему не шевелился Антон. Вадима долго не было. Потом он сел в машину и схватил айфон:
— Беда, — сказал он Стелле. — Нужно искать доноров. У них нет такой крови. А у нас с Ирой тот самый случай, когда кровь не совпадает с кровью ребенка.
— Какая нужна?
— Редкая. Вторая с резус-отрицательным фактором. Та самая, «королевская». А времени нет.
— Какое счастье, что ты взял меня с собой, — проговорила Стелла. — Я и есть тот самый редкий случай. Побежали.
Она оказалась идеальным, совершенно здоровым донором с действительно почти уникальной группой крови.
— Вы когда-нибудь сдавали кровь? Норма вашей переносимости?
— Не сдавала. Но любая норма. Я все переношу отлично. Можно без проверок.
Кровопотеря у Анона была очень большой. Разрыв брюшины, повреждение селезенки. И они были в операционной вдвоем. Стелла и ребенок, который сейчас проснется, породнившись со Стеллой. Стелла уплывала временами. Это оказалось сложнее, чем она думала, но она приходила в себя и видела, как затрепетали ресницы на бледных щечках. И ей стало так хорошо. Он теперь немножко ее, этот дивный, уникальный ребенок. И здесь она сумела нарушить границы и запреты чужой собственности. В какой-то момент она даже подумала, что ради этого мальчика готова отдать всю свою кровь до капли. И это был бы счастливый финал ее непутевой жизни.
Потом на нее надели больничный халат, вывели в коридор. Первой ее обняла Ирина, прижалась к ее щеке своими холодными губами. И губы Вадима были холодными, но, кажется, от переизбытка любви и продолжения своего хронического приступа желания. Он уже боялся собственных слов, но он думал о прощении судьбы. Он выбрал женщину с единственно нужной группой крови. Она, конечно, королевская. Как у его принца.
Потом Вадим отвез Стеллу домой, а сам помчался на телевидение. Съемочная группа уже побывала на месте трагедии, опросили свидетелей, нужно было срочно давать материал, чтобы найти сбежавшего водителя.
Стеллу тошнило и качало, но она писала призывы в соцсетях, описывала происшествие, просила помощи в поисках преступника. Потом вошла в ванную, посмотрела на свое даже не бледное, а синеватое лицо с запекшимися губами и шепнула отражению слово «преступник».
Вот он, преступник, разрушивший жизнь третьей семьи. Если бы не Стелла, Ира бы не отвлеклась там, у перехода. Вадим этим утром был бы с ними. И никакой подонок-лихач не сумел бы пробить такую тщательно построенную и охраняемую крепость, как братство этих троих. Лихач бы не справился. Крепость разрушила Стелла.
Она добрела до кровати и рухнула, почти теряя сознание. Ничего не проглотила, как ей велели, не выпила сладкого чаю. Ей хотелось одного: прекратить все понимать и чувствовать себя. Но судьба и тут не пришла Стелле на помощь. Она полетела на свой огонь, и там ее, бессильную, обескровленную, прожигали умоляющие глаза Вадима, терзали его постоянно жаждущие руки, а она и во сне, и без сознания понимала, что это и есть ее главная радость и самый тяжкий крест.
Вадим позвонил к вечеру:
— Пока скажу осторожно. Антон будет жить. Разреши приехать к тебе. Ирина осталась в больнице.
Так начался новый период в жизни всех действующих лиц. Его условием, как в драматургии, стал диктат режиссера. Вадим встречался со Стеллой открыто, начал появляться с ней на публичных мероприятиях. Ирина покорно хранила так и не остывший семейный очаг, несла вахту, оберегала сына. Смолкли обсуждения и осуждения даже за их спиной. Никто из сослуживцев не хотел проблем. А Стелла… Вадим возвел ее на пьедестал богини, спасшей его сына. Она была теперь его единственной женой, только ей он отдавал свою силу и страсть мужчины. По его негласному приказу Стелла могла теперь встречаться и с Антоном. Мальчику была полезна радость. А он так радовался красивой и доброй Стелле, сам не понимая, отчего так теплеет его сердечко в ее объятиях. Вырастет — узнает, что его сердечко толкала ее кровь, возвращая к жизни.