— Энни говорит, что не видела, кто это был, но думает, что рука, которая зажимала ей рот, выступала из тёмного рукава. Сама Энни думает, что это была мисс Хилльярд, но та была с экономкой и мной. Но у очень многих из наших самых сильных представителей нет алиби, в частности у мисс Пайк, которая утверждает, что была в своей комнате, и мисс Бартон, которая, по её словам, была в художественной библиотеке, подыскивая «хорошую книгу для чтения». То же с миссис Гудвин и мисс Берроус. Согласно их собственной истории, каждую из них одновременно охватило необъяснимое желание просто побродить. Мисс Берроус пошла, чтобы насладиться природой в саду преподавателей, а миссис Гудвин отправилась пообщаться с высшими силами в часовне. Сегодня мы довольно косо смотрим друг на друг друга.
— Я очень хотела бы быть более эффективной, — сказала Харриет. Она немного задумалась. — Интересно, почему она не осталась, чтобы добить меня.
— Лорд Питер также задавался этим вопросом. Он полагает, что она, должно быть, решила, что, вы мертвы, или была испугана кровью и тем фактом, что напала не на того человека. Когда вы схватили её за руки, она, вероятно, почувствовала, что вы — не мисс де Вайн — да ещё короткие волосы и никаких очков, и она поспешно убежала, чтобы избавиться от пятен крови прежде, чем кто-нибудь войдёт. По крайней мере, такова его теория. Ему это показалось очень странным.
— Он сейчас здесь?
— Нет, был вынужден возвратиться… Что-то о том, чтобы успеть на ранний самолёт из Кройдона. Он звонил и поднял большой шум, но, очевидно, всё было уже решено, и ему пришлось поехать. Если хоть одна из его молитв услышана, я не думаю, что у кого-нибудь из членов правительства на теле этим утром осталось хоть одно живое место. Итак, я успокоила его горячим кофе, и он ушёл, оставив распоряжение, чтобы ни вы, ни мисс де Вайн, ни Энни не оставались без присмотра ни на один момент. Потом он звонил один раз из Лондона и три раза из Парижа.
— Бедный старина Питер! — сказала Харриет. — Кажется, ни одной ночи ему не удаётся отдохнуть.
— Тем временем директриса отважно выступила с неубедительным заявлением о том, что кто-то глупо подшутил над Энни, что вы случайно поскользнулись и рассекли голову, и что мисс де Вайн была расстроена видом крови. И ворота колледжа закрыты для всех посетителей из страха, что те могут оказаться скрытыми репортёрами. Но невозможно поддерживать спокойствие в скаутах: кто его знает, какие истории выходят наружу вместе с приходящими торговцами. Однако главное в том, что никто не убит. А теперь я должна бежать, а то фельдшер выпустит из меня всю кровь и тогда-то уж наверняка будет следствие.
Следующий день принёс лорда Сейнт-Джорджа.
— Моя очередь посетить больную, — сказал он. — Теперь я не уверен, что вы — хорошая, спокойная тётя, которой можно доверить приёмного племянника. Вы понимаете, что я остался без обеда?
— Да, — сказала Харриет. — Жаль. Возможно, мне следует сказать декану. Вы могли бы идентифицировать…
— Теперь не стоит строить планы, — сказал он, — или у вас поднимется температура. Оставьте это дяде. Между прочим, он говорит, что вернётся завтра, доказательства найдены, и вы должны сохранять спокойствие и не волноваться. Очень оптимистичен. Разговаривал с ним по телефону этим утром. Ещё тот тип. Говорит, что любой мог сделал все его дела в Париже, только у них засело в голове, что он — единственный человек, который может правильно подойти к тому или другому старому мулу и утихомирить его или что-то в этом роде. Насколько я смог разобрать, убит какой-то журналист, и кто-то пытается раздуть вокруг этого международный конфликт. Одно нагромождается на другое. Я говорил вам, что у дяди Питера имеется сильное чувство общественного долга, теперь вы видите это в действии.
— Ну, он совершенно прав.
— Какая же вы неестественная женщина! Он должен сидеть здесь, плача в простынку и позволяя международной ситуации гореть ярким пламенем. — Лорд Сейнт-Джордж хихикнул. — Жаль, что я не был с ним в дороге в понедельник утром. Он собрал пять штрафов по пути туда и обратно между Уорикширом, Оксфордом и Лондоном. Моя мать будет рада. Как ваша голова?
— Лучше. Думаю, это было скорее рассечение, чем удар.
— Раны на голове кровоточат, не так ли? Абсолютно по-свински. Однако хорошо, что вы не «труп с печальным и раздутым лицом». Всё будет в порядке, когда они снимут швы. Только этой стороной головы вы будете немного напоминать преступника. Вас придётся постричь со всех сторон, чтобы это место не выделялось, и дядя Питер сможет носить те ваши локоны, которые придётся срезать, около сердца.
— Ну-ну, — сказала Харриет. — Он не относится ко временам семидесятых.
— Но он быстро стареет. Мне кажется, что к настоящему времени он уже почти добрался до шестидесятых. С красивыми золотыми бакенбардами. Я и правда считаю, что вы должны спасти его прежде, чем его кости начнут скрипеть и пауки станут прясть сети над его глазами.
— Вы и ваш дядя, — сказала Харриет, — можете зарабатывать на жизнь, формулируя умные фразы.
22
O нет, конца нет, конец всему смерть и безумие. А поскольку я никогда себя так хорошо не чувствую, как когда я безумен, то, пожалуй, я храбрый человек. В эти мгновения я творю чудеса. Но рассудок обманывает меня, и вот где мука, вот где сущий ад. А под конец, сеньор, пусть я встречу одного из убийц сына. Будь он силён как Гектор, я протащу его по земле, разрывая в клочья — вот так.
Четверг. Тяжёлый, мрачный и угнетающий четверг, поливающий печальным дождём с неба, которое напоминает серую крышку коробки. Директриса назначила собрание в профессорской на половину третьего — неприятное время. Все три инвалида снова были на ногах. Харриет заменила свои бинты на неудобный и неромантичный пластырь, головная боль прошла, но ощущение было такое, что она может вернуться в любой момент. Мисс де Вайн была похожа на призрака. Энни, хотя и меньше других пострадала физически, казалось, всё ещё не оправилась от нервного шока и печально приступила к своим обязанностям в профессорской вместе с другой горничной, всегда находясь под присмотром.
Подразумевалось, что лорд Уимзи посетит собрание в профессорской и представит ему определенную информацию. Харриет получила от него краткое и характерное послание, которое гласило:
«Поздравления с тем, что ещё не мертвы. Забрал ваш ошейник, чтобы выгравировать на нём моё имя».
Ей уже не хватало ошейника. И ещё, она словно видела, со слов мисс Хилльярд, Питера, стоящего у её кровати ночью перед рассветом и довольно медленно перебирающего в руках массивный ремень. Все утро она ожидала его появления, но он прибыл только в последний момент, так что их встреча состоялась только в профессорской перед глазами всех донов. Он приехал прямо из города, не переменив костюма, и выше тёмной ткани его голова по цвету напоминала слабую акварельную краску. Он вежливо поздоровался с директрисой и старшими донами и лишь затем подошёл к ней и взял за руку.
— Ну и как вы?
— Не слишком плохо, учитывая обстоятельства.
— Хорошо.
Он улыбнулся и отошёл, чтобы сесть рядом с директрисой. Харриет с противоположной стороны стола проскользнула на место рядом с деканом. Всё, что было в нём живого, казалось, осталось лежать в её ладони. Доктор Бэринг попросила его начать, что он и сделал бесцветным голосом секретаря, зачитывающего протокол собрания. Перед ним лежала стопка бумаг, включая (как заметила Харриет) её досье, которое он, должно быть, забрал в понедельник утром. Но он продолжал, практически не заглядывая в записи и адресуясь к вазе с ноготками, которая стояла на столе перед ним.
— Мне нет необходимости отнимать ваше время, пробегая через все детали этого довольно запутанного дела. Сначала я изложу важные моменты, как они представлялись мне, когда я приехал в Оксфорд в воскресенье на прошлой неделе, чтобы показать вам фундамент, на котором я построил рабочую теорию. Затем я сформулирую эту теорию и представлю в её поддержку доказательства, которые, я надеюсь, вы посчитаете решающими. Я могу сказать, что фактически все данные, необходимые для формулировки теории, содержатся в очень ценном обзоре событий, подготовленном для меня мисс Вейн и вручённых мне по прибытию. Остальная часть доказательства была просто тем, что полиция называет рутинной работой.
116
Здесь у Дороти Сейерс какая-то неточность. Эпиграф взят из пьесы Томаса Кида «Испанская трагедия». Цитируется по изданию: Томас Кид, «Испанская трагедия», Научно-издательский центр «Ладомир», «Наука», М. 2011, Дополнение пятое (Перевод М.М. Савченко).