— Как — на морскую? — не понял я.
— Так, обыкновенно. Представь себе, что ты выстрелил в сидящую на воде птицу стрелой с острым наконечником и стрела упала на воду рядом с птицей. Что произойдет в этом случае?
— Птица улетит, а стрела потонет, — ответил я.
— Вот именно потонет. А стрела, у которой наконечник в виде лодочки с плоским дном, не потонет, а подпрыгнет и все равно стукнет птицу. Как плоский камень. Знаешь, «блины» делают на воде? Вот и вся нехитрая.
Действительно, все оказалось очень нехитро, но очень мудро. Я живо представил себе сцену охоты на птиц.
— А сейчас… чукчи так уже не охотятся? — наивно спросил я.
— Конечно, нет, — улыбнулся Василий Михайлович. — Им давно уже винчестеры и винтовки больше пришлись по душе. Ну, а раньше стрелами охотились. И воевали. Они ведь отважные воины. Дежнев тут когда появился? Лет триста назад? Вот в его людей они и стреляли костяными стрелами — кое-кого убили, кое-кого ранили. Ты ж, наверное, читал об этом?
Я подтвердил, что действительно кое-что читал.
— У нас в районе Марково, — продолжал Василий Михайлович, — есть такое место, Крепость называется. Говорят, раньше там острог стоял. Сейчас Анадырь подмывает эту Крепость, и однажды вымыло казака, — благодаря вечной мерзлоте он сохранился так, как будто вчера помер. Здоровенный малый в меховой куртке, красной рубахе, в шароварах и торбазах. На пальце у него сохранилось, кольцо, а на голове — черный венчик, на котором написана дата смерти — 1794 год. Этот тут уже ничего не открывал. Служил верой и правдой. Если ты историей интересуешься, я тебе могу дать книжки, у меня есть.
Я действительно заинтересовался историей и прочитал несколько книг о доберинговском этапе исследования. Они были посвящены преимущественно Дежневу. Но в моих глазах фигуру Дежнева вскоре заслонил другой путешественник — Федот Алексеев Попов, который в литературе больше известен как Федот Алексеев.
Вот о нем, о событиях, происшедших в 40-х годах XVII века, мы теперь и поговорим, поговорим о людях, которые задолго до Витуса Беринга сделали почти то же, что было поручено ему.
Если вы возьмете книгу Л. С. Берга, уже упоминавшуюся в этом очерке, — «Открытие Камчатки и экспедиции Беринга» — и откроете ее на 27-й странице, то найдете там раздел, который называется «Плавание Дежнева 1648 года через Берингов пролив». Занимает этот раздел около двенадцати страниц и начинается так: «В 1648 году якутский казак, устюжанин Семен Иванович Дежнев, — выйдя из устья Колымы на шести кочах, обогнул мыс Восточный, или Дежнева, и высадился к югу от устья Анадыря». Далее разбирается, как он совершил плавание и что из этого получилось.
В этом разделе есть подраздел «Отчет Дежнева», а в подразделе цитата, в которой случайно оказалось имя торгового человека Федота Алексеева. Что это за личность — никому неизвестно, и пришлось Л. С. Бергу сделать следующее примечание: «Федот Алексеев Попов был холмогорец, приказчик одного торгового человека. Фактически он был главою экспедиции; однако после него не осталось никаких письменных документов» (курсив мой. — И.3.).
Ну раз после него не осталось никаких письменных документов — так какой же он руководитель! А что он организовал экспедицию и совершил плавание — так Магеллан тоже организовал и тоже совершил, а первый кругосветный путешественник все-таки Пигафетта! Кроме того, Федот Алексеев, как и Магеллан, погиб во время плавания, а Дежнев, как и Пигафетта, остался жив. Уже этого одного достаточно, чтобы вею славу приписать Дежневу и Пигафетте!
Отделавшись от Федота Алексеева крохотным примечанием в подборе, академик Л. С. Берг продолжил повествование о походе Дежнева.
Однако все же упомянут Федот Алексеев Попов… И вообще ему в этом отношении везет. Вот, например, в «Энциклопедическом словаре», вышедшем в свет в 1955 году, в статье «РСФСР» из Федота Алексеева Попова сделали двух землепроходцев — Федота Алексеева и Попова. Там так и написано: «Федот Алексеев, Попов и Семен Дежнев открыли пролив между Азией и Америкой…» Вот как велика популярность этого человека!
Но давайте проследим ход событий, приведших к историческому плаванию вдоль северо-восточных берегов Азии. В 30-х годах XVII века крупный московский купец Василий Усов встретился с помором, уроженцем Холмогор — знаменитого села на Северной Двине, вблизи которого позднее родился Ломоносов, — неким Федотом Алексеевым Поповым, позднее получившим прозвище Холмогорец. Где произошла эта встреча — в Москве или у берегов Белого моря, — можно лишь догадываться. Но мне лично кажется, что торговые дела привели Усова на Северную Двину и там нашел он помощника, человека умного, с трезвой практической смекалкой, настойчивого, решительного. Как все поморы, этот человек детства плавал по Белому морю, знал в своих края каждую скалистую луду, обнажающую в отлив голую коричневую спину, каждый крохотный баклыш — островок, все удобные салмы и залудья. Вполне возможно, что плавал он и по Баренцеву морю, ходил вместе со старшими на суровый Грумант; он много повидал в жизни, и на его богатый опыт вполне можно было положиться. Звали этого человека Федотом Алексеевым Поповым. И московский купец Василий Усов сделал его своим приказчиком.