Не приходится сомневаться в том, что, приглашая Ивана Реброва, промышленники хотели заполучить не просто представителя власти, а известного морехода, бывальца, знавшего те места, куда они собирались вести кочи.
6 июля 1642 года якутский таможенный голова Дружина Трубников выдал Федоту Алексееву Холмогорцу грамоту, в которой говорилось, что идет Федот Алексеев на «стороннюю» реку Оленек на рыбную ловлю и на соболиный промысел и везет с собою «хлебного запасу и промышленного заводу и русково товару»: семьсот пудов муки ржаной, четыре пуда меди зеленой в котлах, два пуда олова, двадцать фунтов одекуя мелкого и большого, десять фунтов бисеру, сто аршин белого сукна, пятьдесят колькольцев-кутасов, триста пятьдесят саженей неводных сетей, двадцать сколотое подошвенных, двадцать пять обметов собольих, шестьдесят топоров, два пуда «прядена» неводного, сто аршин холста среднего и толстого. Всего товару было по таможенной оценке на тысячу двадцать пять рублей.
Вместе с Федотом Алексеевым отправились в странствие его племянник Емельян Степанов, двадцать три покрученника и пять своеужинников.
Купеческий караван, ведомый Иваном Ребровым, благополучно прибыл на Оленек. Однако надежды купцов на успешный промысел и, следовательно, на скорое обогащение не оправдались. Не удалось Федоту Алексееву наладить и меновую торговлю с местными жителями, на которую он рассчитывал. Надо полагать, что виною тому были сами промышленники: они повели себя так, что воинственные эвенки восстали и вытеснили пришельцев из лесов, богатых соболем, в тундру, населенную никому не нужными в то время песцами.
Примерно в 1644 году Федот Алексеев и его спутники начали движение на восток, которое всего через четыре года завершилось открытием крайней северо-восточной оконечности Азиатского материка. Федот Алексеев вернулся на Лену, но, не заезжая в Якутск, перебрался сначала на Яну, потом на Индигирку, на Алазею, а зимой или весной 1647 года прибыл на Колыму.
Почему спешил Федот Алексеев? Почему не задержался он на таких крупных реках, как Индигирка, Алазея?
Ответ на это можно дать только один: Федота Алексеева не устраивала деятельность на уже открытых и в значительной степени обобранных землях, он рвался на «оперативный простор», стремился стать хозяином новых, неведомых земель.
По этой же причине не устроила его и Колыма, где уже хозяйничали приказчики крупных купцов.
И холмогорец Федот Алексеев, беспокойный и настойчивый человек, в тот же год решает организовать торгово-промысловую экспедицию на реку Погычу, или… Анадырь, слухи о которой уже дошли до Колымы. И не только решает, он организовывает ее.
Как он организовал экспедицию?.. Самым обычным способом, так же, как организовывали все другие «опытовщики» — инициаторы дальних походов. Федот Алексеев располагал крупными средствами, имел верных людей; он построил кочи, скупил хлебные запасы. Прослышав о новой экспедиции, сулящей крупные барыши, на огонек устремляются своеужинники, промысловики со своим «заводом», снаряжением, но без крупных средств: организовать свою экспедицию им не под силу, но присоединиться к экспедиции они могут. — Федот Алексеев охотно принял их, понимая, что, чем сильнее будет его отряд, тем больше земель они смогут покорить. И вскоре под его «знаменем» оказывается более шестидесяти человек; четыре коча, а это уже сила!
К числу инициаторов похода, признавая приоритет холмогорца Федота Алексеева, следует, очевидно, отнести и постоянно промышлявших вместе с ним своеужинников Осташа Кудрина, Дмитрия Яковлева, Максима Ларионова, Юрия Никитина, Василия Федотова и, разумеется, племянника Федота Алексеева Емельяна Степанова. Колымский приказчик Второй Гаврилов сообщает, что с Федотом Алексеевым в поход отправилось двенадцать покрученников. Как видно, половину своих людей Федот Алексеев оставил на промысел в бассейне Колымы.
Как протекали события дальше?.. Организовав экспедицию, снарядив кочи, Федот Алексеев, привыкший действовать наверняка, отправился к колымскому приказчику Второму Гаврилову…
Впрочем, здесь уже пора переходить к Полемике с теми исследователями, которые вопреки исторической правде, вопреки логике событий искусственно возвеличивают Семена Дежнева, превращая его в этакий монумент, расчищают ему место, сознательно принижая других землепроходцев. Предоставляю слово М. И. Белову, человеку, безусловно, знающему историю землепроходчества, но который немало способствовал искажению истины. Вот как он излагает события в книге «Семен Дежнев», опубликованной в 1955 году: «Явившись к приказчику Нижне-Колымска, он (Федот Алексеев. — И.3.) стал просить у него служилого человека в поход, так как хотел открыть анадырские торги и промыслы не украдкой, а официально, с разрешения казны. Памятно ему было и оленекское предприятие. Ехать в «новую землицу» без казаков он не решался» (выделено мною. — И.З.).