Они снова двинулись вдоль стены, ища дверь, или хотя бы щель.
«Отсюда нет выхода!» – пронеслось в голове Дэна.
– Напротив! – возразил волшебник. – Выход всегда есть.
Остановившись, он провёл ладонью по отсыревшей шершавой поверхности стены, затем, удовлетворённо хмыкнув, вскинул волшебную палочку.
– Solutio!
Яркие голубые искры, вырвавшиеся из конца артефакта, вонзились в штукатурку; стена растаяла, точно лёд под нестерпимо жаркими лучами, за ней обнаружился туннель. Свет на конце волшебной палочки отодвигал завесу мрака всего лишь на два-три метра. Но Дэниел Долтон, неотступно следующий за Оливером Флэмингом, знал: там она, его маленькая беззащитная сестрёнка…
…
– София!!! …ия …ия…
Дэниел бросился к девочке, свернувшейся калачиком на истлевших тряпках в одном из закутков подземелья — там же, где её оставил дожидаться его возвращения.
– Я здесь! Я вернулся, как и…
Склонившись над ней, он окликал её, называя по имени, похлопывал по бледным щекам, гладил по голове… Все его попытки вернуть девочку в чувство были бесполезны.
– Как и обещал, – прошептал Дэниел, опуская голову ей на грудь. Его охватила безнадёжность.
– Нет, дружище, – проговорил Оливер, опускаясь рядом и кладя ладонь ему на спину, – ты не сможешь ей помочь.
Дэниел, вскинувшись, замер. Виски будто сдавило в тисках, перед глазами всё плыло.
– Она… она… Нет!.. – шептал он. – Это… неправда.
Но он уже понимал: слишком поздно. «Но… может, со смертью можно договориться?..»
– Дэниел…
Оливер тронул мальчика за плечо; тот вздрогнул, но остался сидеть, сгорбившись над трупом маленькой девочки.
– Будто уснула… – шептал он едва слышно, не в силах отвести взгляд на всё ещё свежее ангельское личико, обрамлённое длинными белокурыми локонами. – И вот-вот проснётся. Надо только подождать…
– Уснула?.. – Оливер кивнул, на его лице появилось странное выражение. – Что ж… Весьма близко к истине… Дэниел Долтон! Посмотри на меня!
Не имея воли противится, мальчик поднял голову. Стиснув его виски ладонями, волшебник заглянул в глаза…
– Заботы и скорбь — не твоя доля, – голос мага донёсся до Дэниела откуда-то издалека. – На душе твоей покойно и радостно. Ты — крошечная яркая искра, влекомая плавным и стремительным потоком живительного света в чудесную страну, где живут твои мечты…
…
– Вот и хорошо, – прошептал Оливер, подкладывая рюкзак под голову сладко спящего мальчика. – Отдохнёшь немного. Мне и моему старинному другу лучше встретиться наедине.
«Доброго времени!»
Оливер обернулся: шагах в трёх перед ним маячила высокая фигура Посланника, будто сотканная из абсолютной тьмы.
«Благодарю за то, что первым напомнил о себе, Провожающий», – поднявшись, Оливер почтительно поклонился.
«Значит, ты раньше заметил моё присутствие, – констатировал Посланник. – Исходя из опыта, я сделал вывод, что у тебя имеются основания для встречи со мной.»
«Верни душу девочки.»
«Вернуть душу? – посланник рассмеялся. – Что ж, мне вполне понятны твои мотивы: она юна, невинна, она так мало прожила. Но не подумал ли ты, Светлый, что, отпросив её у меня, ты принудительно обрекаешь милую крошку на новые страдания в этом мире?»
«Ты блефуешь, Провожающий, – спокойно ответил Оливер. – Мне не хуже, чем тебе известно, что каждому живому насыпано поровну горестей и радостей. Всяк получает то. Что заслужил. И этот огонёк ещё должен озарить чей-то земной путь.»
Последовало молчание.
«Есть истина в словах, сказанных тобой, некромант, – промолвил наконец Посланник. – Я согласен на сделку. Но что же отдашь ты взамен? Свою жизнь? Или… жизнь мальчишки?»
Длинная рука Провожающего протянулась к спящему Дэниелу. Оливер не шелохнулся.
«Ты не сможешь забрать его, Посланник, – спокойно ответил он. Тебе известен его срок.»
«На этот раз блефуешь ты, некромант, – промолвил Посланник после маленькой паузы. – Тебе самому неведомо это. Но ты прав. Мне известен срок каждого. И твой.»
«Что ж, забирай мою жизнь, – не колеблясь, смело отвечал Оливер. – Но прошу: позволь закончить начатое…»
Посланник расхохотался.
«Да, я знаю твой срок, некромант, – сказал он. – Но я отнюдь не намерен торопить события. Хорошо. В награду за твою смелость и… оригинальность я оставлю эту живую душу. Вместо неё со мной отправятся те, которые, измученные неизлечимыми болезнями, давно молят о смерти. Полагаю, ты не сочтёшь такое решение несправедливым?»