10. Одиночка
– Дэниел — ведь так тебя зовут?
Директор — плотный лысоватый мужчина в сером шерстяном пиджаке буравил нового воспитанника взглядом маленьких водянистых глазок.
– Д-да с...с-эр, – пробормотал Дэн, ощущая себя далеко не лучшим образом.
– Дэниел… а дальше? – директор с шелестом перетасовал лежащие перед ним документы. – Здесь, – он приподнял какую-то бумагу, – указано, что данные отсутствуют… Ты не помнишь ни своей фамилии, ни родителей, так?
Дэниел низко понурился и качнул головой; сердце в груди сжалось, в глазах защипало.
Несколько минут директор созерцал щуплую ссутулившуюся фигурку в инвалидной коляске, затем шумно выдохнул.
– Ладно, – наконец промолвил он, отодвигая от себя раскрытую папку с документами, – надеюсь, со временем все эти обстоятельства прояснятся, – он приподнялся со стула и, перегнувшись через широкий письменный стол, прошипел: – Не годится, знаешь ли, жить без фамилии. Ну, ступай!
«Ступай»… Вращая колёса, Дэниел развернулся и выехал в коридор, пахнущий моющим средством и отсыревшей штукатуркой, где его ожидала нервничающая воспитательница, чтобы отвезти его назад, в спальню.
– Ну что? – обратился к Дэниелу Роберт, его сосед, шагнув навстречу, опираясь на костыли, лишь только дверь за его спиной затворилась. – Не слишком жёстко тебя допрашивал Удав?
Весь его вид выражал искренний интерес. В отличие от Дэниела, Роберт прекрасно помнил и своих родителей, и где жил до тоо, как попал в приют.
– Н-не очень, – отвечал Дэн. – Ч… ч-что с м-меня м… м…
– Можно взять? – договорил за него Роберт. – Но, наверняка пообещал заняться их розысками?
Дэниел кивнул.
– А!.. – Роберт махнул рукой. – Он всем так говорит. Часто чтобы формальность соблюсти. А по мне – так уж лучше без родителей…
Роберт вернулся к кровати, застланной застиранным холщёвым покрывалом и, усевшись на край, отставил костыли в сторону.