Уже совсем стемнело. Разумно рассудив, что решение вопроса о хлебе насущном будет лучше отложить на завтрашнее утро, Дэниел забрался под один из ржавых железных монстров из прошлого, и, стараясь не обращать внимание на «песнь» голодного желудка, свернулся калачиком и прикрыл глаза.
«Там, на Ковент Гарден, я видел акробата, выступавшего перед толпой… – подумал Дэниел, медленно погружаясь в сон. – Том меня поскорей утянул за собой — мы ведь спешили… А что, если и я попробую… Буду показывать фокусы…»
… Содрогнувшись, Дэниел резко «вынырнул» из дремотного забытья. Охваченный странной оторопью, он лежал, не находя в себе сил пошевелиться; сознание присутствия рядом незримой сущности рождало иррациональный ужас, от которого сжималось сердце.
Спустя миг Дэниела попустило, однако ощущение, что где-то поблизости есть ещё кто-то, не ушло. Дэниел сел и принялся прислушиваться, сдерживая дыхание. И услышал тихие шаги.
Сердце Дэниела бешено заколотилось. «Меня ищут!» – была первая мысль, которую он тут же отогнал. Ни единой душе не известно, где он находится. Шаги зазвучали явственнее.
«Возможно, это такой же как и я бездомный, решивший здесь заночевать? – подумал Дэниел. – Не уверен, что он будет рад, обнаружив меня…»
В тёмном прямоугольнике дверного проёма забрезжил тусклый свет. Круглый желтоватый «зайчик» скользнул по стенам.
– Зачем ты привёл меня сюда, Черныш? – раздался нежный детский голосок. – Ты думаешь, он здесь?
Удивлённый, Дэниел осторожно выглянул из-за станка. И вскинул руку, закрываясь от луча карманного фонарика, показавшегося ему необычайно ярким.
– Ой! – испуганный возглас миниатюрной белокурой девчушки гулким эхом разнёсся по цеху. – Ты… не…
– П-прости, – промолвил Дэниел, шагнув навстречу. – Я в-вовсе не х-хотел...
– Ты… кто? – пролепетала девчушка, попятившись; она стискивала фонарик обеими руками, точно оружие.
– Д-эн… Ричард, – назвал Дэниел первое пришедшее в голову имя. – Н-не бойся м-меня. Я не п-причиню тебе зла.
Он развёл руки в стороны.
– А… я и не боюсь, – ответила девочка. Свет фонарика отразился в огромных тёмных глазах. – Просто я…
– Ур-р-мя-я-аурр!
Упругий толчок в щиколотку. Дэниел замер, поглядел вниз: в темноте блеснули зелёные огоньки.
«Возможно ли?!..»
«Возможно.»
– Чарли?!!
Кот тихонько мяукнул. Присев на корточки, Дэниел провёл ладонью по мягкой шести.
– Чарли? – в голосе девочки прозвучало недоумение. – Это Черныш! Он привёл меня сюда… К тебе?!
– Я уже н-не надеялся, что увижу его, – проговорил Дэниел.
«Таково моё предназначение, мастер, – раздался у него в голове тихий голос фамильяра. – Я должен быть с тем, кому нужен. Но к тебе я бы всё рано вернулся.»
– Я думала, – тихий голосок девочки дрогнул, – я найду здесь… его…
Она прерывисто вздохнула, и вдруг, выронив фонарик, закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Дэниел растерялся, не зная, что сказать, и стоит ли говорить что-либо вообще; сердце его сжалось от сострадания. Повинуясь порыву, он обнял малышку за вздрагивающие плечи и привлёк к себе.
– Может быть, – прошептал Дэниел, поглаживая её по голове, – тот, к-кого ты искала, скоро сюда п-прийдёт? Надо т-только подождать…
Девочка перестала всхлипывать. Отстранившись, она вытерла лицо рукавом пальтишка и, пристально взглянув на Дэниела, покачала головой.
– Нет. Он не придёт, – сказала она, громко шмыгнув носом.
Громко мурлыча, Чарли принялся тереться о её ноги. Девочка подняла фонарик, прерывисто вздохнула.
– Я искала папу, – сказала она. – Я подумала, он прячется от меня, потому что ему стыдно…
Девочка направила луч фонаря себе в лицо, выключила, включила… Можно было бы подумать, что она забавляется, если бы её миловидное личико не было таким грустным. Подошла к окну.
– Когда-то мы так хорошо жили все вместе в уютной комнатке, – тихо заговорила девочка, глядя наружу. – Мама рассказывала перед сном истории, такие смешные!.. – она вздохнула. – А потом маму увезли куда-то. Папа сказал тогда, что она должна недолго пожить в другом месте…
Но мама всё не возвращалась. С каждым днём папа становился всё грустнее…
Девочка вздохнула, зябко поёжилась.
– Он стал приходить поздно, и пахло от него плохо… Начинал кричать, махать кулаками, и тогда тётушка Мэгги меня забирала к себе. А потом папа прощения просил, и даже плакал… А однажды в субботу повёл меня в парк. Мы гуляли, он купил мне мороженное. Усадил на скамейку, сказал, что отойдёт купить газету… Я так и не дождалась его… Тогда Черныш и пришёл ко мне.
Дэниелу вспомнилась та ночь на свалке…
– Я знаю, – вновь заговорила малютка, – это он из-за мамы. Но ведь у него была я! Я так люблю его! Я всегда была бы с ним рядом, и ему было бы не так грустно… – она вздохнула. – После я часто думала: как было бы хорошо, если бы у меня был брат…
Обернувшись, девочка взглянула на Дэниела.
– Да, я поняла! – воскликнула она. – И неспроста котик указал путь сюда: наверное, он знал, что я найду тебя.
Дэниел лишь кивнул: он был уверен, насколько правильна её догадка. Опустив взгляд, он увидел, как в темноте блеснули глаза фамильяра.
– Пойдём со мной? – спросила крошка, подходя и беря его за руку. – Ведь ты одинок, как и я, и жить тебе негде? Я скажу тётушке Мэгги, что ты мой братик. Хорошо, Ричард?
У горла Дэниела встал ком, на глаза навернулись слёзы.
– Х-хоршо, – вымолвил он. – А т-тётушка не за-аругает?
– Нет-нет! Она добрая, – воскликнула девочка, и увлекла Дэниела за собой.
Чарли скользнул следом чёрной тенью.
…
Жёлтое пятнышко света карманного фонарика, указывая путь, бежало впереди детей — ныряя в колдобины на отвратительно заасфальтированной дороге, скользя по размалёванным стенам старых складских бараков, мостившихся рядом с заброшенной фабрикой, возвышающейся позади словно огромный уродливый монстр.
Следуя за маленькой провожатой, Дэн мысленно удивлялся, как уверенно та шагает по узким улочкам трущоб, скудно освещаемым редкими уличными фонарями, и немного завидовал её храбрости.
«Не удивительно, что ей знаком каждый закоулок, – подумал Дэниел, опасливо поглядывая по сторонам. – ведь она выросла здесь.»
– Сюда, Ричард, – обернувшись, быстро проговорила девочка, прежде чем свернуть в подворотню. – Мы почти пришли.
«Да, ведь теперь меня зовут Ричард», – напомнил себе Дэниел, поспешив за ней.
Чарли, неотступно следующий за его людьми, тихонько мяукнул.
«Возможно, раньше квартиры в этих домах сдавались рабочим, – подумал Дэниел, глядя на тесно лепившиеся друг к другу дома, мимо которых лежал путь. – Хозяевам было выгодно: ведь плата за жильё была мизерной, да и от фабрики несколько минут пешком…
«Подъём ни свет ни заря… Истошный вопль ревуна — если не успеть до закрытия ворот, будет урезано жалование, и без того мизерное… Тяжкий труд у станка до позднего вечера, и лишь небольшой перерыв на обед… Возвратиться домой, чтобы застать жену, плачущую у постели больного ребёнка, мечущегося в бреду?.. И вечная усталость, и нищета, и безнадёжность… И вопрос: зачем?! А ответ на него — на дне бутылки…»
Он читал где-то о том, как жили эти люди? Или… видел своими глазами?.. Дэниел тряхнул головой, прогоняя навязчивую мысль. «Моё воображение снова забавляется со мной!» сказал он себе мысленно.
Впереди забрезжил «светлячок»: кто-то направлялся в их сторону. Поспешно выключив свой «светоч», девочка схватила Дэниела за руку и потянула под сень одного из подъездов ближайшего дома.
– Тс-с-с! – шепнула она, прижимая пальчик к губам.
Дэниел и без этого понимал, что основания для соблюдения осторожности отнюдь не беспочвенны, но, в любом случае он был готов защитить свою юную спутницу.
Свет фонарика стал ярче, послышались тихие торопливые шаги.
– София! Это ты? Отзовись! – раздался негромкий оклик.
Выпустив руку Дэниела, девочка вышла из укрытия. «София», – повторил тот мысленно, шагнув следом.
– София, девочка моя! – воскликнула полная рыжеволосая женщина с добродушным лицом, бросаясь навстречу. – А я-то уж собиралась посылать за…
Осекшись, она уставилась на Дэниела.
– Это Ричард, – сказала девочка, крепко беря его за руку, – мой брат.
– О мой Бог!.. – только и выговорила женщина и, ступив к Дэниелу, заключила его в объятия.