— Эй, приятель, ты помнишь нашего соседа Гаррета?
Джейми резко обернулся, лихорадочно глядя туда, куда я указала, и, заметив крупную фигуру мужчины на нашей кухне, прижался своей маленькой спиной ко мне спереди.
— Почему ты в нашем доме? — это было сформулировано как вопрос, но то, как он этого потребовал, больше походило на скрытый приказ Гаррету уйти.
— Он увидел, как я борюсь с продуктами, и предложил помочь, — я обошла его, чтобы видеть его лицо. Он выглядел разъяренным, но под этим скрывалась тревога.
— Это то, для чего есть я.
— Ты прав, мне жаль. В следующий раз я разбужу тебя, — я запечатлела громкий, чмокающий поцелуй на его лбу, — но просто знай, я заставлю тебя нести все сумки.
Я вошла на кухню, Джейми следовал за мной по пятам, и наклонила голову, чтобы посмотреть на Гаррета. Я бы не стала смущать Джейми, извиняясь за его грубый вопрос, но я надеялась, что Гаррет поймет, что он не хотел причинить вреда.
Его глаза искали мои собственные, ища ответ, который я не знала, как дать. Когда он наконец открыл рот, чтобы заговорить, это было обращено не ко мне. — Я заметил вон там твою игровую систему. У тебя все хорошо?
Джейми усмехнулся, в его голосе слышалось высокомерие, — да.
Ничуть не смущенный очевидной неприязнью моего ребенка к нему, Гаррет кивнул, — На моей стороне есть несколько систем, но не эта. Я не видел ничего подобного с тех пор, как был маленьким.
Я должна был отдать должное этому человеку, он знал, что нужно сказать. Глаза Джейми загорелись, возбуждение и интерес боролись с его решимостью продолжать злиться. Джейми нравилось все, что связано с видеоиграми.
У моего отца было несколько систем, и они всегда играли или смотрели пошаговые видео, когда он приходил в гости. Он хотел спросить о том, что есть у Гаррета, слова практически слетали с его губ, пытаясь вырваться наружу.
Каким-то образом Гаррету удалось не рассмеяться над выражением, похожим на запор, на лице парня, и он сжалился над ним. Он прислонился к стойке бара, рассказывая Джейми все о своем игровом притоне и о том, во что он играл.
Я начала раскладывать продукты, слушая их болтовню и улыбаясь, пока Джейми неохотно оттаивал и расспрашивал нашего соседа о деталях. Закончив, я направилась посмотреть, готовы ли собаки вернуться внутрь, когда входная дверь распахнулась.
— Девка! Я голодна, где мой — ох. Что ж, всем привет, — глаза Лейлы расширились, и она поджала губы, пинком захлопнув за собой дверь, — Мэдс, в доме мужчина.
Я выдохнула, надув щеки, — Да, это Гаррет. Ты встречалась с ним раньше.
Она подняла руку, останавливая меня. Бросив сумку у двери, она сбросила туфли и указала на него пальцем.
— Погоди, это не он назвал тебя пиявкой, спрятанной в красивой обертке, или еще каким-нибудь дерьмом? — она съежилась, ее глаза впились в Джейми, — я имею в виду еще какой-нибудь всякой всячиной.
Я бросила на нее раздраженный взгляд и боковым зрением заметила, как Гаррет дернулся, когда Джейми снова посмотрел на него, прищурившись.
Проигнорировав ее вопрос, я скрестила руки на груди, запрокинув голову и обращаясь к потолку, — Гаррет, это Лейла.
— Ее жена. Сладкая мамочка, если хочешь.
Гаррет выпрямился, принимая ее вызов. — Ты часто называешь свою жену «девкой», Лейла?
Она ухмыльнулась, опустив ресницы на глаза и затрепетав ими, — у меня есть много ласкательных имен для нее, но не все можно озвучить в нынешней компании.
— Ласкательные клички ничего не значат, если ты не наденешь ей на руку кольцо. Он многозначительно посмотрел на меня, и я с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть.
— Кольца материалистичны и лишены уникальности. Домашние клички и привязанность — это нечто специфическое и личное, — возразила она, — я убирала ее рвоту, вытирала ее слезы, спала с ней в одной постели и держала ее за руку, пока она вытаскивала арбузную башку этого ребенка.
Гаррет поднял руки в знак поражения, и намек на улыбку тронул его губы, — Достаточно справедливо.
— У меня нет головы как у арбуза, — Джейми стоял в стороне, сердито глядя так, словно получил худшее оскорбление в мире. Учитывая, что он был влюблен в Лейлу, вероятно, так оно и было. Я не смогла удержаться от смеха, взъерошив ему волосы, проходя мимо него на кухню.
— Если ты закончили со своим состязанием, мне нужно приступить к приготовлению ужина. Не хочешь остаться и поесть, Гаррет? — я посмотрела на него поверх стойки бара, одарив самой дружелюбной улыбкой, на какую была способна.
Он уже смотрел на меня до того, как я заговорила, и, если уж на то пошло, в его взгляде, казалось, загорелся мой вопрос. Нейт был моим единственным другом-мужчиной, и я вдруг задалась вопросом, не перешла ли я черту. Неужели он думал, что я заигрываю с ним?