Естественно, что дома я обнаружила, что не смыла пену, что порезала ногу бритвой, что частички скраба прилипли ко лбу, что березовые листья у меня везде, где можно представить (и где нельзя тоже), так как Катя махала этим веником как сумасшедшая.
Подруга же, напротив, была счастлива, и через полчаса уснула с мокрыми волосами. Ночью она меня разбудила с просьбой найти ей таблетку обезболивающего, так как после ее банных геройств нога заболела с удвоенной силой. Похоже Катерина еще долго не сможет выйти на пленэр…
После всех этих переживаний домой захотелось с удвоенной силой.
Сложности с помывкой, больная подруга (в городе можно бы было вызвать скорую), неожиданно приехавший Кирилл Робертович. Единственное, что давало силы терпеть это испытание — это красивый мужчина-художник из «строяка», как в городе звали строительно-архитектурный колледж.
Интересно, он будет участвовать в нашем пленэре или у них свой план? Я знаю, что их интересует деревянное зодчество, может быть, они приехали рисовать местные избы. Кстати, у многих домов здесь были очень красивые наличники и коньки. Я буду надеяться на второй вариант: пусть он поменьше сталкивается с нашими. И с нашими студентками (мужчина все-таки обладал шикарной внешностью, магнетическим взглядом и природным обаянием), и с преподавателями (рано или поздно Кирилл Робертович прилюдно опозорит меня).
Утром я с содроганием сердца вошла в помещение школы.
Затравлено огляделась, и выдохнула: моего мучителя здесь не было. В классе были только студенты и Борис Таисович. Ректор разделил всех на три группы: первая идет в Черный бор, вторая — на берег к парому, третья— к церкви. Задача у всех одна: выбрать удачное положение, ракурс, сделать набросок. Вечером планировался небольшой разбор полетов и, как в детском лагере, «ночной костер» — посиделки у костра с гитарой и байками. 1 курс был вне себя от счастья. Я вслушивалась в обсуждения, пытаясь понять, кто из преподавателей с какой группой будет заниматься. Но фамилию Кирилла Робертовича я так и не услышала.
В бору я была прошлой ночью. Эта мысль приятно отозвалась яркими воспоминаниями: теплая мужская куртка, пахнущая свежим парфюмом, внимательный, сосредоточенный взгляд, его рисунок, где в главной роли былая…Но портить эти ассоциации с бором не хотелось: сейчас там будет толпа студентов, которые, вместе с высокой боровой травой, затопчут мои романтические воспоминания. Поэтому я выбрала берег.
Поэтому, и потому, что у Витьки с собой было красное вино. А Витька пошел на берег.
У парома, на самой кромке, стояла деревянная лавка. На ней важно восседал дед Максим, швыряя своей длинноногой несуразной собаке палку.
Собака послушно бегала за ней, но возвращалась с четкими эмоциями на шерстяной морде: «Когда тебе это надоест, дед? Витька с дедом Максимом задорно переглянулись, и я поняла, откуда вино: видимо, паромщик был местным контрабандистом.
Место я выбрала довольно быстро, но пожалела, что не взяла с собой что-нибудь наподобие сидения. Витька примостился рядом, передав мне фляжку с вином. Через час жизнь перестала казаться такой унылой: подействовало полусладкое «лекарство» и легкие подколы одногруппника относительно нашего вчерашнего банного приключения. Когда начало смеркаться, группа собрала мольберты и медленно поползла обратно к школе. Во дворе уже был разведен костер, вокруг стояли скамейки из школы, бегали местные школьники. Они все время находились рядом с гостями, и сегодня было решено открыть летнюю художественную школу— научить основам живописи островских ребятишек. Эта идея была с восторгом принята и детьми, и родителями (считай, дети полдня под присмотром). Идея принадлежала Борису Таисовичу: так он хотел отблагодарить за гостеприимство население острова.
Матушка раздавала тарелки с ужином, а девочки с 1 курса собирали грязную посуду, и в свете лампы, подпитанной генератором, мыли ее. Я получила свою тарелку с гречневой кашей, и, после трех часов стояния у мольберта, не почувствовав вкуса, съела всю порцию. Запила гречку остатками вина из Витькиной фляги, и пододвинулась к костру, ощущая, как пламя опаляет кожу загоревшего за день лица. Кто-то из старших напевал традиционную «Изгиб гитары желтой», тихо подыгрывая себе. Я уже собиралась пойти спать, как появился какой-то мужик, внесший разнообразие в вечер: он пришел с гармонью. А Витька принес откуда-то черный пакет. Запас фляжки пополнился, а мое желание спать убавилось.