ГЛАВА 23
В 10 утра мы уже выехали в Марийский поселок. Кирилл до сих пор не видел маленького племянника, сына Миры, и это и стало поводом посетить поселок.
Мира в длинном цветастом платье встречала нас у ворот. Женщина кинулась к Кириллу, повиснув на его шее, словно маленькая девочка. Сразу было видно, что старшего брата она обожала. Она, не стесняясь, осыпала поцелуями щеки Ривмана и в довершении прижалась губами к его руке. Не знаю, было ли это традицией их семьи или народа, но выглядело очень откровенно и нежно.
— Вот эти руки нам не дали умереть с голоду, — Мира всегда была искренней. — Шуко продавал даже самые любимые картины, чтобы обеспечить семью, когда папа болел.
— Хватит, — Кирилл потрепал младшую сестру по плечу. — Где маленький барон?
— Маленький барон наелся и спит, но тебя ждет кое-кто еще, — Мира потянула брата за руку, подмигнув мне.
Во дворе стоял длинный деревянный стол, ничем не покрытый, и из-за этого он смотрелся как выдернутый из прошлого века. Кувшины, подносы с мясом, высокие бокалы, посередине — огромный букет полевых цветов в керамическом кувшине. Я рефлекторно потянулась в карман за телефоном, но вовремя вспомнила, что я здесь не за этим. Кирилл замер, дернув сестру за руку.
— Мира, мы досрочно отмечаем мой день рождения?
— Нет, мы просто сильно скучаем по тебе, дорогой, — все шло по моему плану.
Огромная цыганская семья и правда скучала по Кириллу, здесь не было подлога. Тетушки (в типичных красочных нарядах и в обычный городской одежде), бородатые, кучерявые дяди, озорные цыганята и светловолосые детки (родственники мамы), старая Мамми и, конечно же, родители Ривманы.
Кирилл был точной копией отца. Папа был высоким брюнетом с иссинячерными волосами, гусарскими усами. А мама оказалась миниатюрной блондинкой, рядом с мужем и сыном она выглядела не матерью семейства, а чьей-то сестрой. Мама (Елена Григорьевна) умильно прижималась к Кириллу, не дотягиваясь даже до его плеча. Женщина постоянно улыбалась, очевидно, пытаясь скрыть слезы.
— Потом объяснишься, — шепотом сказал Кирилл Мире.
Женщина беззаботно махнула рукой, и посмотрела на меня, мол, ничего страшного. Ривман и правда был удивлен этому собранию, и периодически хмурился, оглядываясь на сестру. Но позже, когда центр внимания сместился с его личности на другие темы, он расслабился. А когда до него дошла гитара, то я повторно влюбилась. Раньше фраза «Талантливый человек талантлив во всем» мне не нравилась, я не находила ей применения, не встречала такого человека, хоть и постоянно общалась с творческими людьми. Теперь я уверовала в это утверждение, так как его сочинили про Кирилла. После каких-то традиционных песен публика начала требовать ту самую» или а давай ту, что пели на то Рождество» и прочее семейное. К третьей песне я поняла, что не знаю ни слова из текстов, и вообще слышу их впервые. Когда я спросила у Миры, что это за песни, она удивленно посмотрела на меня и спросила, точно ли я знаю ее брата. Это были авторские песни Кирилла. Я растерянно похлопала глазами, и поближе пододвинулась к мужчине. Хотелось попасть в ее ауру, пропитаться той творческой энергией, которая от него исходила.
Это движение не осталось не замеченным. Мама Кирилла наклонилась к отцу, и что-то сказала ему на ухо. Роберт Ривман пожал плечами, и, в свою очередь, спросил что-то у Миры. Та активно закивала головой, бренча тяжелыми серьгами. Так-так, похоже, родители Кирилла не знают, что в его жизни появилась я.
Отец Кирилла курил трубку. Это выглядело очень аутентично: огромный цыган с деревянной трубкой. Когда он набивал табак и раскуривал его, то казалось, что Я смотрю на черно-белую фотокарточку начала прошлого века. Кирилл с хитрой улыбкой выхватил у отца трубку, затянулся, увернулся от шуточного подзатыльника (для родителей мы всегда дети), и позвал меня.
— Марина, это мой отец Роберт. Отчество он отрицает, так что не спрашивай. Папа Роберт, это Марина. Ей еще по возрасту не положено обращение по Отчеству, — я с улыбкой сжала руку Кирилла. — Роберт— Марина, Марина — Роберт. А вон та моложавая блондинка, которая ворует из чужой тарелки торт — моя мама, Елена Григорьевна. Не будем ее отвлекать, пусть закончит это дело.
Я рассмеялась, наблюдая, как мать Кирилла и правда таскает из тарелки своего мужа куски торта.
— У меня диабет, но сладкого сильно хочется. Она так пытается меня ограничить. И главное, не толстеет, зараза. Есть за двоих, а всю жизнь как вы, Марина. Каковы ваши намерения относительно моего сына? Шуко, хватит! — отец забрал у Кирилла трубку. — Ты еще маленький для трубки. Итак, Марина, вы намерены взять в мужья моего сына?