— Что? – теперь была его очередь задавать это дебильное “что”.
— Не думаю, что Кита сможет сопротивляться, – ответила я, не глядя на него.
— Вика, – позвал Максим, но я не отреагировала. И зря. Потому что он провёл пальцем по моей щеке. — Посмотри на меня, – шёпотом попросил он.
И я не смогла сопротивляться.
— Тебе не придётся со мной сражаться, – проговорил он, глядя мне в глаза.
— Ты не можешь быть в этом уверен…
— Я сделаю для этого всё, что могу, и даже больше.
Я приехала домой почти перед приходом Влада.
Как ни удивительно, но у меня получилось задать ещё некоторое количество вопросов Максиму про Тэля, про ощущения – оказалось, что они схожи, есть некоторые различия, но в основном всё одинаково.
Попрощавшись с Корневым, я ещё долго бродила по городу. Не видя ничего вокруг, не понимая себя, внутренней тревоги и какой-то неестественной печали, что разрослась у меня внутри, когда я рассталась с мужчиной, который проживал такую же жизни, что и я.
Я боялась встречаться взглядами с другими людьми, боясь, что узнаю кого-то их них. Очень неприятное чувство, сродни какой-то паранойе. Внутри у меня теперь было ещё больше вопросов, чем было до того, как я решилась на разговор с Максимом.
Я пыталась осознать себя в этом безумие и почему-то именно сейчас оно казалось мне особенно реальным, словно я наконец, спустя столько лет поняла, что действительно больна на всю голову.
— Пройдёмся? – примирительно предложил мне Влад, потому что дулся на меня из-за вкусняшек. И я хотела отказать, но посмотрела в его глаза и поняла, что не могу.
Во мне выросло невообразимых размеров чувство вины перед ним. Я казалась себе фальшивой, ужасной, даже грязной… недостойной этого полного заботы и любви ко мне человека.
— Давай, – согласилась я и, быстро одевшись, вышла за ним из дома.
Он что-то говорил, шутил, но я не слушала, была рассеянной и отвечала невпопад.
— Вика? – нахмурился Влад, когда мы сидели в нашей любимой кафешке, что была недалеко от дома.
— Да? – отозвалась я, поднимая на него взгляд.
— Ты странная, – заметил муж. — Очень.
— Не знаю, прости. Как-то устала за день, – ответила я и прикусила губу, потому что он же думает, что я дома сидела, работала, а не обошла полгорода.
Но Влад ничего не сказал, только хмыкнул. Однако и этого хмыканья было достаточно, чтобы я стала мелкой и ничтожной врунишкой.
И почему раньше меня это не задевало? Может потому что эта моя ложь, эта вторая жизнь, никак не соприкасалась с жизнью реальной и можно было спокойно сказать, что это всего лишь фантазии, дурные сны, не больше.
Уже когда мы собирались выходить и мой муж подал мне куртку, потом помог мне её надеть, дотронулся до шеи.
— Вика, – воскликнул Влад. — Ты горячая. У тебя температура?
— Не знаю, – честно ответила я, хмурясь и начиная паниковать.
— Ну, что же ты, Вика!
И это осуждение было таким привычным – я стала бременем этого мужчины, а он тащил меня, тащил, бредя по раскалённых углям…
Влад вызвал такси, через минут десять я уже была уложена им в постель, а подмышку мне засунули градусник.
— Да, что ж такое, – сокрушался он, изучая показания температуры моего тела. — Ты же дома сидишь, Вика, как тебя угораздило заболеть?
Я вздохнула виновато.
— Оу, я же не сижу, да и в бюро ты ездила, ладно, сейчас, – муж сходил на кухню и принёс мне стакан с водой и таблетки.
— Прости, – извинилась я.
— За что? – вздохнул он и сел рядом со мной. — Ох, Вика, что ж с тобой делать, – он ласково убрал мне локон за ухо. — Поспи.
Утро навалилось на меня настоящей болезнью. Если вчера вечером была только высокая температура, то сейчас заболело горло, голова трещала, как и все кости в теле.
Влад вечером лёг спать во второй комнате, которую мы использовали, так сказать, для работы и отдыха. Разбудил уже перед самым уходом:
— Я ушёл, – попрощался со мной муж, поцеловав в лоб и нахмурившись, потому что я всё ещё была горячей, несмотря на то, что он впихнул в меня жаропонижающее. — Вода с лимоном вот тут, старайся не сильно скакать. Отлежись, пожалуйста. И я Диму предупрежу.
— Не переживай, а скакать у меня навряд ли получится, – прохрипела я, потому что не могла говорить из-за больного горла.