За то время, что Зак жил в отеле, Фредди заработала практически в два раза больше обычного, благодаря его щедрым чаевым. Каждый раз он небрежно бросал ей две купюры по пятьдесят фунтов – в первый день, зная о его намерениях, Фредди отказалась от денег, сказав, что ее не купить, но тут на нее налетела другая официантка, напомнив сердито, что чаевые распределяются поровну между всеми. Пришлось возвращаться и с извинениями забирать предложенное. Нельзя сказать, что она сильно пострадала – на эти деньги удалось одеть Элоизу и Джека и купить вполне приличных продуктов. Наверное, стоит перестать волноваться за Клэр, решила Фредди – она все равно будет поступать так, как хочет, и заставить ее измениться не получится. Так стоит ли так ругать себя из-за какого-то глупого сна? Помечтать немного вовсе не повредит. Фантазии ведь не поступки – а в том, что Зак в ее жизни будет присутствовать только как фантазия, Фредди не сомневалась.
Жаль, конечно, что на первой их встрече она так глупо себя повела и разрыдалась при всех. Сказались две бессонные ночи, проведенные у кроватки Джека, лежащего с высокой температурой. Его постоянный плач раздражал Клэр – Фредди просто вымоталась. И когда Зак положил ей на пояс руку – просто желая помочь удержать равновесие, – она не выдержала. Живя с сестрой, она начала с отвращением относиться к мужчинам, желающим к ней прикоснуться, – а таковых в доме всегда хватало. Пришлось научиться ставить жесткие границы, и вот в самый неподходящий момент все воспоминания и страхи взяли над ней верх. Но с другой стороны, Зак вполне заслужил то, что получил. Его первые слова, сказанные Фредди, были грубы и отвратительны – предлагая ей провести ночь с ним, он даже не потрудился подобрать более завуалированную формулировку. Фредди не раз приходилось слышать подобные намеки, но никогда – в такой вульгарной и откровенной форме. Положение усугублял тот факт, что официантки в баре обязаны были носить короткие джинсовые шорты, майки и высокие каблуки. Кроме того, Фредди знала наверняка, что по крайней мере одна из ее коллег не отказывалась от лишнего заработка и всегда рада была переспать с кем-нибудь из желающих. Приходилось вести себя крайне осторожно, чтобы не вводить в заблуждение посетителей, – не флиртовать и никому не давать свой номер телефона. Фредди знала, что в ее жизни нет времени на мужчин – будь то к лучшему или напротив. С момента пробуждения в шесть утра и до самой ночи, когда она, измученная, падала в кровать, у нее не было и минуты свободной. Порой Клэр не приходила домой вовремя, и детей не с кем было оставить. Несколько раз Фредди получила весьма строгие выговоры за опоздания.
Придя вечером в положенный час на работу и оставив сумку в шкафчике, она переоделась в шорты и туфли на каблуках. Вошла в зал – причудливое освещение, зеркальный потолок и сочетание черного и белого цветов делали его элегантным и завораживающим – и начала разносить напитки. Все в отеле, включая бар, было устроено для тех, кто мог себе позволить платить по высшему разряду, и здесь не жалели денег на отделку и интерьер.
– Мистер да Роша на террасе, – сообщил управляющий баром Роджер.
– Кто такой мистер да Роша? – спросила Фредди.
– Тот парень, которого ты невзлюбила. Он вернулся, – сообщил Роджер и, опустив голову, зашептал: – У меня есть проверенная информация о том, что он купил этот отель пару месяцев назад, так что на твоем месте я бы вел себя поосторожнее.
Фредди, потеряв дар речи, проводила Роджера взглядом. Заку принадлежит этот отель? Этот грубиян с татуировками в рваных джинсах и высоких ботинках купил отель в одном из самых фешенебельных районов Лондона? Так вот почему он так непринужденно ведет себя, вот почему так заносчив и высокомерен.
Натянув на лицо широкую улыбку, Фредди направилась на террасу, где обнаружила Зака, сидящего в гордом одиночестве. Казалось, что он занимает собой все свободное пространство. Он производил сногсшибательное впечатление – этот эффект усиливался тем, что с момента последней их встречи прошло уже несколько недель. На сей раз он был одет во все черное – черные джинсы, рубашка, кожаный браслет на запястье. Лишь в распахнутом воротнике блестела золотая цепочка, подчеркивая смуглость его кожи. Фредди понимала, что этот парень недосягаем для нее, – но не могла ничего с собой поделать. Во рту пересохло от волнения, грудь налилась приятной тяжестью – казалось, каждая клеточка ее тела встрепенулась. Так происходило всякий раз при встрече с Заком, и Фредди злилась на себя, ощущая собственную беспомощность и понимая, что она ничем не отличается от тех девушек, что с обожанием смотрят на него. Даже не показывая открыто своих чувств, она ничего не могла поделать с собственной природой – осознание этого раздражало, точно ноющая мозоль.