Михаил встал из-за стола и бесшумно подошёл к отвернувшейся Алексе. Девушка почувствовала его дыхание со спины, она не желала поворачиваться к нему, зная, чем все может обернуться. Михаил аккуратно убрал волосы в сторону так, что стало видно часть ее оголенной шеи и плеча, он провел пальцем по её шее вниз и нежно прикоснулся губами к ее плечу. Алекса резко повернулась к Михаилу и их глаза встретились. Место от поцелуя словно яд заставлял чувствовать жар. В пустой квартире стояла тишина, но было слышно, как их сердца бились и было удивительно что их ритм был одинаков. Они не проронили ни слова, просто продолжали смотреть друг на друга. Оба хотели, чтобы этот момент длился немного дольше или вообще остановился…
Идиллию парочки прервал звук открывающейся двери.
Девушка легонько толкнула дверь и словно мышка проскользнула в квартиру. С волос легонько стекали капельки растаявших снежинок. Пат аккуратно сделала шаг и, чтобы не оставлять мокрых следов на полу, маневрируя, стянула с себя ботинки, которые так походили на берцы. Девушка полностью была поглощена своими мыслями и играющей на полной громкости музыкой в наушниках. День для неё и правда удался тяжелый она всё никак не могла разобраться в своих чувствах, одно перечёркивало другое.
«Эгоистка. Слабая. Отвратительная. Нытик, приди уже блять в себя! Ты никогда не была такой слабой, какого с тобой происходит! Столько времени прошло! Начни уже жить дальше. Лучше бы ты сдохла. Лучше бы тебя не стало. Лучше бы тебя сбила машина. Лучше бы тебя застрелили. Лучше бы тебя убили...» — Она продолжала кричать, оскорблять себя. Её лицо не выражало никаких эмоций. Выдавали только глаза, в которых отражалась лишь печаль с перемешкой с озлобленностью.
Девушка, не повернув голову в сторону брата и подруги, прошла в комнату и закрыла дверь на защелку.
—Как давно она в таком состоянии? — строго проговорил Михаил.Его романтичная натура растворилась, словно мираж.
— Она всегда такая. — с недоумением посмотрела Алекс сначала на опустевший коридор потом на мужчину.
— Нет, не всегда.
Михаил быстрым шагом подошел к закрытой двери и костяшками пальцев сделал постучал по двери.
— Пат! Открой дверь! Нужно поговорить!
Девушка лежала на кровати, в наушниках так же играла музыка. Одна песня сменялась другой, перед глазами проскальзывали знакомы образы, настолько быстро, что Пат никак не могла сконцентрироваться на лицах, голоса смешивались в кучу. Снова и снова.
Тот день, когда всё началось, тот день, когда всё перевернулось.
«…. Первый этаж учебного здания. За высокими окнами виднелись веточки елок. Звук гудящих мониторов. За огромным темным столом, сидели два преподавателя. Невысокий мужчина лет сорока в синей рубашке с погонами майора, на его лице выражалась неприязнь. Мужчина что-то чиркал ручкой, а следом вставал и быстро проходил между столами курсантов, что так старательно выполняли задания на компьютерах. Не спокойство мужчины передавалось и его подчинённой, которая то и дело вздрагивала от резких движений руководителя. Молодая девушка с тёмными волосами и красными очками, она то и дело бегала глазами по черновикам, которые оставили сдавшие курсанты.
Пат была в последней пятерки, вместе с девушкой, которая заполняла зачётки, она выполняла работу журналистки. Маленькая и фигуристая, с переливающими зелено-голубыми глазами и внушительной родинкой над губой. Пат уже забыла её имя, но помнила её поведение и манеру совать свой нос не в свое дело. Ещё трое парней из которых был близкий друг - командир взвода, Хольфман считала его «Первым парнем на деревне», за его показательный мягкий характер и отзывчивость. Да, поначалу, девушка была очарована им, но со временем пришло осознание, что он лишь хороший друг не более. Двоих она никак не могла вспомнить, их лица были стёрты из памяти.
Закончив с заданием, Патриция села напротив преподавателя, которая нервно поправляла очки. Первые вопросы и вроде всё идёт как по маслу, пока мужчина не опомнился. Хольфман лишь помнит, как майор подлетел к столу и яростно начал листать журнал, найдя нужную строчку он быстро пробежался глазами и начал кричать.
— Подделка документов! Ты понимаешь, что тебя ждёт!
Щеки зарозовели и дыхание спёрлось, руки похолодели и словно сердце ушло в пятки.
—…Будешь писать то, что я тебе продиктую! — Голос мужчины отскакивал от перепонок, оглушая её. Руки тряслись, но лицо оставалось невозмутимым…»