Очнувшись от властных грез, генерал вернулся к сводкам и картам. По прямой от Удомли до Кремля было ровно триста километров. Такое же расстояние лежало между Чернобылем и западными районами Брянской области, пораженными в свое время радионуклидами. Вадим Кириллович понимал, что угроза поражения Москвы будет тем больше, чем дольше придется «затыкать» чадящие реакторы. Скажутся, кроме того, и погодные условия. Поэтому генерал потребовал от Гидрометеослужбы почасовых прогнозов направления и скорости ветра на ближайшие сутки. На основе этих прогнозов целая свита радиологов из Академии наук выдавала компьютерные модели обстановки, которые шли в штаб ликвидации последствий аварии на Тверской АЭС. Аварии еще не произошло, а штаб под руководством Бешеного уже работал. Его составили представители «Космоатома», СГБ, министерства строительства и транспортного комитета Государственной думы. К Удомле начали стягивать передвижные бетонные заводы, эшелоны с цементом, гравием, стальными конструкциями, специальную технику. В будущей зоне поражения разворачивались госпитали, дезактивационные отряды, пожарные дружины и подразделения полевой жандармерии.
Время от времени на экране видеофона возникали порученцы Бешеного, разосланные на все крупные узлы будущей операции, и докладывали о ходе работ. Пока все шло в жестком графике, лично разработанном генералом. К утру его армия должна была сосредоточиться под Удомлей, чтобы в случае необходимости сразу же заткнуть полыхнувшую топку. Возможно, невиданная слаженность огромной машины объяснялась тем, что руководители служб и ведомств, задействованные Бешеным, были предупреждены: при малейшем сбое в графике генерал распорядился, руководствуясь указом об осадном положении, немедленно арестовывать виновных и предавать их военному суду. А военные суды в России не были популярны с последнего мятежа маршала Корниенко, отказавшегося распускать армию. И никого не удивляла нелепость ситуации — угроза военных судов при блистательном отсутствии армии…
Впрочем, генерал не особенно надеялся на эффективность запущенной им машины, компьютерные прогнозы и прочие штатские штучки-дрючки. У него был запасной план. А заключался он в том, что группа спецназа СГБ проникает на АЭС с баллонами нервно-паралитического газа «акация» и скрытно пускает его в дело. Через пять минут все живое на станции будет представлять собой безвольную белковую массу. Вяжи и в камеру… Тогда можно остановить реакторы и демонтировать вооружение на космической платформе.
— Разрешите, Вадим Кириллович? — заглянул в кабинет адъютант. — Здесь пришли из отдела строительства «Космоатома»…
— Отлично! — потянулся Бешеный. — Зови.
Основной план приводился в действие десятками доверенных людей Бешеного. Запасной он предпочел запустить сам, ни с кем не делясь деталями. Выгорит дело — Вадим Кириллович на коне, а не выгорит — никто не попеняет.
Строители — молодой мужик с толстой папкой и кривобокий старик с клюкой — перешагнули порог генеральских апартаментов с заметной робостью. Но Бешеный радушно встретил поздних гостей, самолично усадив за столик для совещаний.
— У меня единственный вопрос, господа, — деловито сказал он. — Есть возможность, как вы полагаете, незаметно, скрытно проникнуть на территорию АЭС?
Молодой раскрыл папку и разложил на столе кучу синек.
А старикашка нацепил очки и поелозил ревматическими пальцами по чертежам:
— Извольте видеть, господин генерал… Здесь вся проектная документация. Попасть на станцию можно лишь по подземным коммуникациям. Ну, водозаборник, например, или канализация. Сами понимаете, для этого надо иметь соответствующее снаряжение и подробные схемы. Конечно, схемы мы предоставим сей же час. Однако…
— Что вас беспокоит? — насторожился Бешеный. — Снаряжение у нас есть.
— Я ведь смотрел репортаж по телевизору, — вздохнул старик. — Представляю обстановку. Первым делом на их месте я бы запер коммуникации. Это несложно. Вот здесь, извольте видеть, помечены ограждающие решетки. Если они в курсе — решетки можно опустить. Конечно, ваши люди смогли бы их взломать, но тогда не получится скрытное проникновение. Решетки снабжены датчиками. Я как раз курировал этот участок работы, помню… Мы тогда, знаете ли, боялись всяческих диверсий… Вот и прикрывались решеточками-то.