Встретиться, чтобы расстаться. Чайковский. Времена года
Всю неделю лил дождь. Осень, полноправно вступив в свои права, распрощалась с бабьим летом. Осени было грустно, и от этого она не плакала, она рыдала, как рыдала бы женщина, осознав, что и её бабье лето убегает, а вместе с ним исчезает её красота, молодость.
С тяжёлых тёмных туч опускались не мелкие тёплые дождинки-капельки, а потоки длинных холодных дождевых струй. Осень рыдала об ушедшей возможности быть красивой, яркой, тёплой, любимой всеми. Она понимала, что сейчас выльет все свои слёзы, образуя лужицы и лужи, которые вскоре покроются тонкой ледяной плёнкой, потому что скоро появится мороз и зима вступит в свои законные права.
На душе Ёлы было скверно. Уже давно она жила в ожидании того, что должно что-то произойти. Что-то происходило, но это что-то было обыкновенным, обыденным. Ей иногда казалось, что она себя воспринимает как-то обособленно от своей размеренно текущей жизни. Словно наблюдает за ней со стороны и знает всё наперёд, что произойдёт завтра, ещё через день, два.
– Ничего не произойдёт. Всё потечет также по уже известному маршруту, как и вчера и два дня назад. Быстрее бы наступила зима, – но самоуспокоение ей не помогало.
В сердце давно сидела небольшая заноза, которая с каждым стуком сердца, как импульс, посылала короткое сообщение: что-то будет. Ёла поставила диск с любимой пьесой «Ноябрь» из «Времён года» Чайковского и прилегла на диван. Эта пьеса всегда успокаивала её лучше всяких таблеток, которыми она увлеклась в последнее время и в то же время музыка призывала её к действию. Прослушав пьесу, Ёла всегда чувствовала в себе прилив энергии.
– Странно, казалось бы, ноябрь последний месяц осени. Месяц полного увядания природы и в то же время вхождения её в новое состояние. В холодные зимние месяцы. А звучит бодрая, жизнеутверждающая мелодия. Но, возможно, мне она такой кажется? Но Чайковский - гений, с ним не поспоришь. Он тогда, в те давние времена, угадал, что в каком-то ноябре одной женщине понадобится именно эта мелодия, наверное, поэтому и вложил в своё произведение такой запас энергии, который мне и нужен.
Но сам ноябрь Ёле не нравился никогда. Она любила зиму и не только потому, что родители назвали её странным для всех именем Ёлка, не подумав, сколько придётся ей выслушать разных дразнилок в раннем возрасте. Потом, конечно, с годами, она приняла своё имя, поняв, что с взрослением одноклассники, заметив в нём какой-то привкус иностранности, перестали её дразнить. Она даже полюбила своё имя за необычность и редкую встречаемость.
Ёла открыла глаза и посмотрела на часы.
– Без четверти девять. Пасмурное серое ноябрьское утро.
Казалось, что ночь не собирается покидать притихший город. Она так и застряла на его улицах, не пропуская несмелые солнечные лучи и навевая грусть и тоску на его жителей. Ёла встала и подошла к окну.
– Это осень. Она тучами закрыла небо, чтобы людям было также грустно, как и мне. Чтобы они плакали вместе со мной. Что-то мне сегодня и Чайковский не помогает.
У Ёлы потекли слёзы. Она прошла на кухню, машинально включила чайник для того, чтобы заварить кофе, и достала из пачки сигарету. Но тут же спохватилась.
– Нельзя. Я всё забываю, что бросаю курить. Сейчас приедет Пётр, что он опять скажет?
Она выключила чайник. Отвратительная привычка первую сигарету запивать кофе. Она положила сигарету в пачку и присела за стол.
– А что он скажет? Тоже, что и всегда.
Но ей очень хотелось кофе, ещё больше ей хотелось курить. Сдерживая себя, налила стакан воды и, залпом выпив, вышла из кухни.
Пётр не приехал. Он позвонил и сказал, что задерживается в командировке на неопределённое время.
– Понятно. Это мы уже проходили, – ответила она мужу и выключила мобильник, чтобы он не смог дозвониться, для того, чтобы опять она выслушивала его длинные отмазки.
Ёла вернулась в кухню и опять включила чайник. Заварив крепкий кофе и выпив его, немного успокоилась. Рука сама потянулась за сигаретой, но она нервно откинула пачку на край стола.
– Какой мерзавец! Как мне всё надоело. Как мне противен Пётр со своим враньём. Он задерживается, – передразнила она вслух его слова, – а может, он и не был ни в какой командировке? Или я стала такой недоверчивой. Пётр просто боится приобретения нового своего статуса, новой ответственности, поэтому постоянно что-то придумывает, откладывает этот момент. А я не могла его убедить, настроить. Да что я себя успокаиваю! Он просто и банально мне изменяет, и его устраивает такая жизнь.
Сознание Ёлы обожгло это предположение. Она опустилась на стул, стоящий в холле, думая, почему эта мысль не посещала её раньше?