– Потому что! Нет, до этого он не мог докатиться, – сказала она, скорее убеждая себя в честности мужа.
Но вдруг она поняла, что подозрение в изменах мужа было у неё спрятано где-то далеко, в глубине души, так глубоко, что она даже не пыталась вытянуть его оттуда и разобраться, что же всё-таки происходит в их семейной жизни.
– Сама виновата. Домолчалась, нет, чтобы всё выяснить, что происходит с нами, я, наоборот, пряталась от выяснения отношений. Но Петя? Он почему молчит? Его что, всё устраивает в нашей жизни?
Ёла нервно стала обувать сапоги, молния на одном из которых никак не хотела двигаться вверх. Она с силой рванула бегунок и с усилием, но всё же замкнула две пластмассовые полоски молнии. Надев пальто и обмотав шею длинным вязаным шарфом, она не вышла из квартиры, а выбежала, забыв дома зонтик.
Дождь прошёл. Но на улице было по-прежнему пасмурно. Ёла села в длинный синий автобус, маршрут которого пролегал из спального района Москвы, где они проживали с Петром, в центр города. Ехать долго, но зато без пересадок.
– Куда теперь мне спешить, – подумала она и села в самом хвосте автобуса.
Пассажиров в это время мало. Все работают, учатся. Кто-то заходит в автобус, кто-то выходит.
– И у каждого своя жизнь. У кого-то радость, у кого-то горе, у кого-то любовь, а у меня всё же, скорее всего, дело идёт к расставанию. Надоело, – ежась от прохлады, пробравшейся под пальто, думала она.
Поглощённая своими мыслями Ёла не сразу заметила, что автобус уже пустой. Они приехали на конечную остановку маршрута. Она вышла из автобуса и, поёжившись, пошла по улице.
– Странно, раньше в центре Москвы людской поток мог завести не туда, куда тебе было надо. Все куда-то бежали, спешили. Сейчас скопление людей можно наблюдать только у входа в метро, которое превратилось в огромный подземный муравейник.
Стараясь не думать пока о своём будущем, ей сейчас вообще не хотелось ни о чём думать, совсем замёрзнув, она зашла в небольшое кафе в торговом центре. Она пила кофе и наблюдала за проходившими мимо людьми через прозрачные двери кафе. Согревшись, уже хотела продолжить свою прогулку, когда заметила мужчину, который оживлённо разговаривал с молодой девушкой. Это был Пётр. Ёла хотела окликнуть его, но когда увидела, что муж, обняв спутницу за плечи, притянул к себе и поцеловал в щёку, опешила, да так и осталась стоять, не предпринимая никаких действий. Пётр шёл в обнимку с девушкой, слушая её щебетанье, что-то отвечая ей на ушко и всё так же одаривая её поцелуями.
– Вот тебе и озарение. Вот тебе и командировки.
Ёлу охватил жар, да такой, что только что ледяные пальцы рук запылали огнём. Она выскочила из торгового центра и, не глядя на поток машин, стала перебегать на противоположную сторону улицы. Вдруг, когда она уже почти достигла цели, заскрежетав о высокий бордюр, и ударив её передним бампером, резко затормозил автомобиль. Она стукнулась о капот и упала на мокрый асфальт дороги. Из машины выскочил испуганный водитель и пассажир, стараясь помочь ей подняться, пассажир стал спрашивать её об ушибах.
– Давайте мы отвезём вас в трампункт, может, в больницу?
– Никуда не надо меня везти, – отряхивая пальто, раздражённо отвечала она, – ну вот и сапог порвался.
– Я видел! Ты сама виновата, – кричал водитель такси, у меня регистратор всё зафиксировал, – воинственно затараторил любитель справедливости, – я сейчас вызову ментов, а то я уже попал на одну такую штучку. Сначала влетела ко мне под колёса, а потом деньги требовать стала.
– Что? Вы с ума сошли! – еле произнесла Ёла, ошарашенная таким заявлением.
Таксист достал телефон и стал набирать какой-то номер, но пассажир остановил его.
– Вы езжайте, мы сами разберёмся, вот, возьмите деньги, – миролюбиво сказал он ему.
– Ты чудак-человек, смотри, какая царапина, зафиксировать надо, – продолжал таксист.
– Это поребрики у вас высокие, вот, возьмите ещё или хватит? – спросил парень.
– Чего у нас? Ещё оскорбляет, вот люди, – махнув рукой, таксист уехал.
Ёла, не дожидаясь, чем закончится разговор водителя и пассажира, шлёпая сапогом, на котором разлетелась проблемная молния, чуть не плача, подошла к парапету набережной, вдоль которой пролегало шоссе. Споткнувшись и наступив на свободную от молнии голень сапога, она с размаху облокотилась на парапет. Но тут же почувствовала рывок чьих-то крепких рук.
– Вы что, с ума сошли? То под машину бросаетесь, то утопиться хотите?
– Что вы кричите на меня? Я так думаю, это вы сошли с ума. То наезжаете на меня, теперь вот сапог этот чёртов!
Ёлка сделала пас ногой, желая скинуть доставший её уже по всем параметрам сапог, но он, словно в отместку, сделав «па» в воздухе, улетел в холодные воды реки.