— Да! — воскликнул мальчик, трепеща от нетерпения, и обвил шею Алекса руками. — Раз, два, три — поехали!
«Лошадка» пошла галопом по комнате, то и дело вскидывая ноги и одной рукой придерживая драгоценного всадника. Малыш сиял от счастья, подпрыгивал, негромко повизгивал, памятуя о запрете.
Джудит первая услышала странные звуки. Настойчивое постукивание, не менявшее ритма и усиливающееся по мере того, как увеличивался шум в детской. Наконец, на пороге появилась Энни, запыхавшаяся от бега по лестнице.
— Вы что же, оглохли тут все? Не слышите, как хозяйка стучит? — спросила она и, не дожидаясь ответа, принялась отчитывать всех разом. — Да и как вам услышать, когда тут такой гвалт! Я в кухне была, а это в другом конце дома, и то испугалась. Мистер Алекс, вы меня удивили. Что это вам в голову взбрело? Как будто матушки своей не знаете! Она ведь не позволяет шуметь в такой поздний час.
— Простите, Энни. — Молодой человек встал с пола, стыдливо пряча глаза, как будто сдерживал смех. — Я предполагал, что лягающиеся лошадки не совсем подходящая игра, честное слово.
— Лошадок нам только не хватало! — фыркнула кухарка, стараясь удержать строгость на лице, что было очень сложно, когда на тебя смотрят четыре пары извиняющихся глаз. — Ничему вас жизнь не учит, мистер Алекс. Миссис Кемп приказала подавать ужин. Так что ступайте вниз, не заставляйте ее ждать. А мисс Бэкстер уже давно следовало бы уложить детей.
Алекс печально улыбнулся Джудит:
— Мне жаль, что все так получилось. Особенно в первый день вашего пребывания у нас. — Он пожал плечами и поспешил удалиться.
Джудит расслышала, как он заговорил с кем-то на лестнице. Высокий недовольный голос отчитывал его несколько минут кряду. Потом дом снова погрузился в неестественную тишину.
Джудит обернулась и увидела, что взгляды детей прикованы к ней.
— Она злится, — сделала вывод Мойра приглушенным шепотом.
Чарльз промолчал.
Девушка уже решила, что не станет обсуждать с ними эту неприятную сцену, желая хоть немного оградить их от приступов гнева Оливии Кемп.
— Ну, кто первый съест ужин и ляжет в кроватку? — спросила она. — Мойра, тебе волосы на ночь заплетают?
— Теперь — да, — кивнула девочка. — А мама говорила, что так кудряшки распрямляются… — Тоненький голосок дрогнул на последнем слове.
Джудит наклонилась, поставила девочку на стул и обняла на секунду. Мойра изо всех сил старалась не заплакать.
— Неужели ты уступишь победу Чарльзу?
Это небольшое соревнование отвлекло их, и вскоре дети уже лежали в своих кроватях: Мойра у окна, а Чарльз в примыкающей комнатке, которая раньше служила гардеробной. Они очень обрадовались, узнав, что спальня Джудит находится напротив детской. Так им было спокойнее.
— Хорошо, когда кто-то есть рядом, — пробормотала Мойра, засыпая.
Джудит переоделась из твидового костюма в мягкий шерстяной, приколола к воротнику коралловую брошь матери и поспешила вниз. Она собрала волосы на затылке по последней моде, открыв уши, и закрепила двумя розовыми гребешками. Отражение в зеркале сказало, что она выглядит скромно и аккуратно, но на пороге столовой ее снова охватило неприятное волнение.
Когда девушка сбегала по лестнице, раздался гонг, но теперь за закрытыми дверями царила тишина, и она в нерешительности остановилась. Тут ее и увидела Энни, несшая поднос из кухни.
— Ну входите. Чего стоять-то? — подбадривающе прошептала она. — Вас только и ждут.
Джудит неуверенно постучала и открыла дверь в большую комнату с низкими балками. Оливия Кемп сидела во главе стола, а ее сын — на другом конце. Оба молчали.
Лицо Алекса просияло, когда он увидел Джудит. Он вскочил, чтобы отодвинуть ей стул.
— Прошу прощения, если я заставила вас ждать, — извинилась девушка перед его матерью. — Разбирала вещи с ребятишками.
— В этом доме кроме детей есть еще люди, с которыми следует считаться, мисс Бэкстер. — Миссис Кемп нахмурилась. — Вы вынудили меня задержать ужин на целых десять минут. Суп наверняка уже остыл.
— Да вот же суп, — поспешил разрядить обстановку Алекс, поскольку ошеломленная Джудит не нашла что ответить. — И на вид он еще горячий.
— Да уж горячее не бывает. Как всегда! — пробурчала Энни, ставя поднос на стол и разливая суп по тарелкам.
Миссис Кемп поднесла ложку к губам и укоризненно поморщилась, недовольная недопустимой фривольностью в разговоре ее сына и кухарки. Впрочем, воспитание не позволило ей отчитать его, пока Энни не вышла.