Отмахнулся от невеселых мыслей Ярмышев только тогда, когда увидел пограничный наряд, медленно двигавшийся дозором по границе, которая шла метрах в пятидесяти от дороги. Вдоль нее солдаты расставляли самодельные едва заметные даже днем приборы. На заставе дали им и название – приборы пограничной хитрости.
Вот солдаты спустились в неглубокую лощинку, и стали видны только их фуражки. Потом фуражки остановились. Исчезла одна, за ней вторая.
– Что-то рассматривают. Не следы ли? – предположил Ярмышев, но водитель поперечил:
– Нити, должно быть, подправляют. Сейчас я туда подверну.
– Нет. Вон у того камня напротив расщелка остановись. Я к ним схожу.
Не успели они подъехать к камню, как из лощинки выбежал старший наряда ефрейтор Семятин и подал знак, что обнаружены следы.
– Давай к нему, – приказал водителю Ярмышев.
Доклад Семятина четкий: нити, протянутые по расщелку, порваны в трех местах.
– На заставу доложили?
– Нет. Мы вас увидели.
Метр за метром принялись все вместе изучать лощинку. Обнаруживали то сбитый камешек, то примятые стебельки редкой среди камней травы, но четкого отпечатка следа не находили. Кто прошел? Люди? А, может, горные козлы?
– Наверное, все же, товарищ старший лейтенант, теки прошли, – высказал свое предположение водитель. – Как в прошлый раз.
– Вот, как в прошлый раз, и выясним, – ответил ефрейтору Ярмышев. – Наряд – за мной. Кочанов – у машины.
Неделю назад по этому же расщелку прошли теки. Порвали нити, выбили кое-где камешки из своих гнездышек – тогда наряд, обнаруживший следы, не смог сам разобраться, чьи они, и майор Антонов выслал инструктора службы собак сержанта Евстина с овчаркой, и тот, пройдя по расщелку километра два с половиной, увидел перед каменными осыпями четкие отпечатки копыт. Расщелок там разветвлялся, затем круто уходил вниз. Там и начинались осыпи, а перед ними лежала, метра полтора шириной, песчаная полоска. К той полоске и вел сейчас старший лейтенант Ярмышев пограничный наряд.
Когда подошли к ней, Ярмышев скомандовал:
– Давай, Семятин, вправо, а я – влево. Внимательно смотрите. Встреча через десять минут здесь.
Буквально через десяток метров Ярмышев остановился: камешки сбиты, осыпь потревожена. Кто же мог сделать это? Дикий козел обычно обходит осыпи стороной.
– Странно… – вполголоса проговорил старший лейтенант. – Похоже, человек прошел. Один. А через границу вроде много следов. Нужно узнать, что Семятин обнаружил…
Но едва сделал несколько шагов, как увидел бежавшего к нему Семятина.
– Следы. Два каблука. Прыгали через песок несколько человек. Двое не допрыгнули до осыпи, – тяжело дыша, доложил ефрейтор.
Побежали вместе к тому месту, где Семятин увидел следы. Подумав, Ярмышев заключил:
– Здесь пущена группа для отвода глаз. Оттого и наследила она.
Вывод этот был сделан на основе анализа факта. Оставлены отпечатки каблуков неслучайно: полутораметровую песчаную полоску может легко перепрыгнуть любой без всякой подготовки, а тут – на тебе, любуйтесь, пограничники, начинайте погоню по следу.
«Но для чего все это? Куда пойдет одна группа, куда вторая?» – задал себе вопросы Ярмышев, но ответа пока не нашел. Приказал Семятину:
– Выходи на связь с заставой!
– Ну как, покурили? – спросил майор Антонов.
В ответ прозвучало нестройное «Так точно», – и старшина скомандовал:
– Становись!
Молодые солдаты быстро построились в две шеренги, подравняли носки сапог, и старшина подал команду:
– Смирно! Равнение на…
– Вольно, – прервал его майор. – Давайте сюда, повыше. Отсюда весь участок как на ладони.
Только на сей раз не пришлось майору Антонову рассказывать новичкам об особенностях участка заставы. Наблюдатель с вышки крикнул:
– Товарищ майор, дежурный поднял заставу «в ружье»! Докладывает, что старший лейтенант Ярмышев сообщил о нарушении границы.
Майор Антонов, не дослушав доклад наблюдателя, махнул рукой солдатам, чтобы они следовали за ним, и побежал вниз.
– Оружие, старшина, молодым выдай и в строй их, – распоряжался он на ходу.
– Есть!
Пока начальник заставы с новичками сбегал вниз с холма, на самой заставе готовились к перекрытию границы и поиску нарушителей: выезжали из гаража машины, от питомника бежали с собаками сержант Евстин и ефрейтор Акимов. Привычная для Антонова картина, поэтому он, казалось, не обращал внимания на все то, что делали сейчас его подчиненные. Вот если бы случилась какая-либо заминка, она непременно бросилась бы в глаза Антонову, и он сразу бы вмешался, поторопил, подсказал.