Хейми, ничего не сказал, просто медленно кивнул, пробегаясь кончиками пальцев по моей коже.
— Понимаю. Смерть влияет на всех по-разному. Независимо от того, видели ли они ее или боятся, или даже когда они просто игнорируют ее — все реагируют. Вот почему я получил это, — сказал он, дергая рубашку на одной стороне, чтобы я смогла увидеть его татуировку, которую он позволил мне набить. — Это инициалы моего брата и дата его смерти. У меня была небольшая веревочка из проводов, покрытая краской и каждый год я обновлял ее, после того, как пройдет его дата, но убийцу я так и не нашел. Для меня смерть остановила мою жизнь. Я не жил вообще, пока не встретил тебя. Ты принесла мне цвет, красоту и жизнь, когда я даже не знал, что потерял их. Я потерялся в этих буквах. Но, даже, несмотря на это, Олли всегда разговаривал со мной. Он тот, который обычно говорил: «Жить, без сожалений». Даже мертвым он нашел способ помочь мне справиться с его потерей. Преодолеть вину, боль и сожаление. Вот почему я хотел, чтобы ты набила эти буквы. Еще в ту первую ночь в отеле, я думал, что некоторая часть меня знала, что я должен был идти дальше, или у меня будет еще больше сожаления. Сожаление, что позволил тебе уйти. Сожаление, что я позволю чему-то, чего я никогда не смогу остановить, отнять у меня единственное будущее, которое я теперь хочу больше всего на свете.
Я почувствовала, как сжимаются мои мышцы, реагируя на то, что он иногда говорит, не выходя и не говоря.
— Мне нравится эта философия! Вот почему я никогда не даю обещаний. Мы люди. Слабые и недальновидные. Мы не имеем права давать обещания, которых мы не сможем сдержать. Пока я не встретила тебя, я действительно этого не хотела. Никаких обещаний, никаких сожалений. Нет лжи, нет разбитых сердец. Но теперь я вижу, что обещания могут значить, какая у них жизнь, плетение в словах. Некоторые обещания — это надежда. Как мои бабочки были надеждами.
Хейми залез в постель и вытянулся рядом со мной, притягивая мое обнаженное тело к себе и прижимаясь лбом к моему лбу.
— Ты моя надежда. Ты обещание моего будущего. Без тебя у меня есть только сожаление. Ничего хорошего. Или красочного. Или красивого. Просто смерть и печаль. Ты привела меня к жизни, Слоун, и я никогда не хочу быть отдельно от тебя.
Его губы мягко и осторожно коснулись моих губ. Несмотря на мою решимость подождать, я повернула голову к нему для поцелуя. Сначала Хейми колебался, но когда я запустила пальцы в его волосы, я почувствовала, как в нем поднимается огонь. Я чувствовала это по мере того, как его язык прошелся по моему языку. Я чувствовала это, когда его пальцы касались моего бедро. Я хотела показать ему, что я не хрупкая. Я хотела, чтобы он любил меня так, как будто я сделана из стали.
Я опустилась вниз, дергая за подол его рубашки, пока не почувствовала его теплую кожу на моей обнаженной груди. Я застонала ему в рот, когда он повернул меня на спину и его бедра скользнули между моих ног, как будто они были созданы специально для этого места.
Я раскрыла колени и зажала их по обе стороны от его талии, не желая отпускать его сейчас, когда у меня был его огонь. Он толкнулся бедрами в мои, стимулируя трения именно там, где мне это в первую очередь было необходимо.
Я отпустила его губы, чтобы прошептать, «Хейми, займись со мной любовью». Затем я снова прижалась губами к нему, тогда, как моя свободная рука пробивалась под пояс джинсов, чтобы сжать его накаченную задницу.
— Слоун, ты болеешь, — сказал он, задыхаясь, а его ладони все еще блуждали по бокам, дразня мою грудь.
— Нет, Хейми. Я больше не болею. Мне лучше. Я сильная. И я здоровая. И я хочу, чтобы ты сделал мне все, что обещал сделать.
Он прорычал, снова погрузившись в мои уста с новым рвением. Я не могла не задаться вопросом, какой именно разговор он вспоминает. У нас их было так много.
Но потом он остановился. Я почти плакала, когда он вырвался из моих рук и ног. Я пыталась скрыть разочарование с лица. Хейми отодвинулся к краю кровати и стоял там, глядя на меня сверху вниз. Он замер так на несколько секунд, прежде чем добрался до пуговицы на его джинсах. Сначала он расстегнул их, затем рубашку, потом залез обратно в кровать и начал целовать мое тело по цепочке от верха ноги до бедра, а его горячее дыхание еще больше возбуждало меня.